Если ты спросишь меня о жизни,
что мне тебе сказать?
Я все вижу сквозь полосатую призму.
Черное-белое,белое-черное... и опять.
Я эти полосы перепрыгиваю,
пытаюсь себя догнать.
Что улыбаешься? Думаешь вру я?
Что мне тебе сказать?
Жизнь это гладь.
Скользко бреду по ней,
падаю вниз, поднимаюсь опять.
Белое-черное, черное-белое.
Что мне тебе сказать?
рассказать как из крайности в крайность?
как табак, гренадин и ром?
Как тоска, забывая жалость,
режет душу мою потом?
Рассказать про хрущевские двушки?
Про окурки в кофейных чашках;
Как я с водкой -- рассудка заглушкой
вечерами в его рубашке....
Я всё знаю. Что плохо и хорошо.
Мне сознание -- электрошок.
Я все знаю про твердый и порошок.
И как желтый свет нежно жжет
в старых хрущевских парадных,
где на место купюры хрустящей
кладут шприц, словно почту прям в ящик.
Ну что? теперь мы на равных?
Вот и славно.
Я всё знаю. Все четкие грани.
У тебя немела рука в кармане,
зажимая длинный колючий
ключ,
ожидающий то, как им ранят?
Я из хрупкой порядочной лани,
за неделю в Себя превращусь.
Я учусь...
быть живее и мягче.
Все сложнее решаю задачи.
Укрощаю в себе грубый пыл,
Одеваюсь скромней, но изящней,
Чтобы ты меня мой мальчик
не забыл.
Так приходит мое Вдохновенье.
Так мне пишет Суккуба рука.
Мельпомена все ищет мгновенье
как-бы вздернуть меня слегка.
Нет, изыди!
Я разве такая?! Я на белой стою полосе!
Собери всю поклажу и выйди.
Не являйся мне в полной красе.
Что мне все?
Все бездушны, пустые.
Я себе ведь давала обет
не примкнуть в их ряды бесовские,
зажигая свой жизненный свет.
Вот подметил воитель Асадов!:
"Спору нет: вы очень хороши..."
и живут же, как-будто в засаде,
не имея всего лишь души.
удуши.
вот прям здесь. не пойму я:
как же Бога так можно гневить?
чтобы жить лишь бранясь и пируя,
заплетая греховности нить.
Наслаждаюсь дарованным часом.
не ведусь на красивую ложь.
Верю в дружбу,но знаю что разом,
этим в руки кладу другу нож.
Что ж,
уносит пусть море печали,
забывай меня, слышишь, навек.
мы с тобой замечтались,
мой мальчик.
Для меня ты чужой человек.