За излучиной тихой реки, за дрожащим пролеском,
Над тумана густеющей дымкой воткнувшись в Восход
Очертанием детства знакомым, родным и не резким,
Одинокий мой храм безголовый ласкал небосвод.
Его колокол сгнил, без стыда и без страха повержен.
И глазницы окон зазияли, как ночь среди дня.
Он уже никому не споёт с колокольни как прежде,
Но встревожит мне душу, как плачем родное дитя.
Мой разрушенный Кремль, за исхоженным, брошенным полем.
Храм души и отрада в слезах затуманенных глаз.
То ли это судьба. Или перст провидения что ли...
Упаду на колени пред ним, помолюсь в сотый раз.