ДЕЛЬФИНЫ
В добродушном поклоне
Выгнув влажные спины,
К берегам Ашкелона
Подплывают дельфины.
И поют песни людям,
Ошалевшим от взрывов,
В гулком скопище будней
С элементом наива.
Как посланники Бога
Эти добрые знаки.
Пусть вселяют тревогу
Гулким лаем собаки,
Но дельфины – поэты!
И они знают точно:
Этим давящим летом
Ход времён не закончат
Те, кто смерть насылает
На холмы и просторы.
О, посланники рая,
Кто же с вами поспорит?
Песни их – как молитвы.
В них – единство и сила,
Чтоб кровавая битва
Больше нас не крушила.
В единении этом
Нет ни фальши, ни тлена.
Да, дельфины – поэты!
Нам они – соплеменны!
***
В подъезде элитного дома
Такой на окне солнцепёк!
Здесь вянет до боли знакомый
Совсем не элитный цветок.
Он листья сомкнул, как ракита,
К воде устремляя порыв.
Вы знаете, что хлорофитум
До трепета неприхотлив?
Ему бы хоть капельку влаги,
Лишь малость заботы – и он
Украсит смиренной отвагой
Просторный престижный балкон.
Но лифты проносятся мимо
И лязгают нервно замки
В чаду сигаретного дыма
И непроходимой тоски.
Уж лучше бы сразу – на свалку!
Что будет грядущей зимой?..
Полейте цветок, если жалко!
А лучше – возьмите домой.
***
Дождинка – это поцелуй небес.
Услышанные временем, пространством,
Мы в странах разных ощущаем странность
И равнодушье к звукам местных месс.
Впав в запределье таинств облаков,
Щекой прильнув я – к тополю, ты – к пальме,
Одномоментно чуем звон хрустальный.
Пространство дали.
Чуткий гул веков.
Кто высотой целован – тот храним
Прикосновеньем мысли вдохновенной.
И – властью Слова.
И – юдолью плена.
Послушай, мой блаженный пилигрим,
Как музыка дождя сближает нас
Друг с другом.
С посвящёнными.
С былыми.
Всё это называется «во имя».
Внезапно и потом.
Здесь и сейчас.
***
Ковш Большой Медведицы так близок!
Не кори вином, не грей виной.
Ночь с улыбкой томной Моны Лизы
Ковш подносит нам с тобой штрафной.
В тёмный шарф укутывая звёзды,
Правит бал насмешливый июнь.
Над Землёй, растерянной и грозной,
Вещей птицей кружит Гамаюн.
Летний дождь бежит по водостоку,
Всхлипывая раненым зверьком.
Не с восхода, только лишь с востока
Нам грозят Гоморра и Содом.
Мир сошёл с ума? Не стало правды?
Мы не прячем виноватых глаз,
Точно зная: августейший август
Вновь подарит Яблоневый Спас.
***
Глаза полны солёной влагой.
Движенья сонны и тихи.
Пока не кончится бумага,
Печатаю твои стихи.
А за порогом – вечер. Вечность.
Вокзал. Оставленный перрон.
Начало странствий. Нам до встречи
Ночей и дней – за миллион.
Поманит ожиданьем чуда
Святая странная страна.
Не стоит плакать. Я не буду.
Ты не один. Я не одна.
Он с нами. Он стоит над бездной.
Пошлёт и отведёт грозу.
Он с кающихся глаз отверзнет
Любую горькую слезу.
Исполнит всякое желанье.
Научит, как в разлуке жить.
Пока не кончится дыханье,
Я буду верить и любить.
ЛЕВИТАН
Вечернее небо над Плёсом
Наполнено гордой тоской.
Прощай, левитановский остров,
Где только зимою покой.
Пестрит сувенирами пристань.
Вздыхает печально утёс.
Всё новых и новых туристов
Встречает рассеянно Плёс.
Собака по имени Веста
Бежит за хозяином вслед,
Виляя хвостом с интересом
Так много размеренных лет.
Лик мастера иконописен.
Создатель осенней порой
Вручил ему краски и кисти,
Водил его правой рукой.
НА КРЫШЕ
Почти в зените жаждущего лета
Мы замечаем унесённых ветром.
На облаках, за гранями, мирами,
Знакомые несутся очертанья.
Нам и вдвоём с тобой не слишком тесно,
Не давят узнавание, известность.
Здесь, наверху, не свысока – иначе
Решать легко глобальные задачи.
Выходит, мы с тобой – одной породы.
…А там, внизу – пространства, дни и годы,
Дела, хула, восторги и обиды,
Надежды, что распяты и убиты.
Той жилки, что пульсирует на шее,
Я ничего не видела роднее.
Спуститься или вознестись? – дилемма.
За абсолютной пустотою Лема
Следим с высот земных,
С низин небесных.
Вот здорово! -
Хоть что-то интересно…
НА ТРЕТЬЕ…
Вновь истории вехи
Нам пророчат беду.
Тени Третьего Рейха
Нервно курят в аду.
Третий Храм и не начат,
Отчего ж Сатана
Жуткую сверхзадачу
Довершает сполна?
Почему водостоки
Горькой крови полны?
Там, на Ближнем Востоке,
Не слыхать тишины.
Майданулась Украйна.
Охамасел ислам.
Рушат разные страны
Непостроенный Храм.
Времена – половинны.
Что скрывает Коран?
Привкус Герцеговины
Устремится с Балкан.
***
Нам некогда молчать!
Сказать так много нужно,
Что мысли - вперехлёст,
Накатами, вразлад.
Перед тобой была
И буду безоружна,
Не в силах отвести
Заворожённый взгляд.
Всё тянется давно.
Щекочет снова пятку
Заползший в башмачок
Тихоня-муравей.
Наверное, бежать
Мне нужно без оглядки.
Но твой порыв сильней,
Чем гулкий шум ветвей.
Грохочет нервный мост
У нас над головами.
Уже почти у звёзд
Рассветных ты и я.
Без устали, вне снов
Так пристально за нами
Следят мои-твои
Погибшие друзья.
***
Не бойся! Я прошу всего лишь отблеска.
Дождинки. А грозу оставь для будущей.
Не нужно неба. Дай всего лишь облако!
Обнимемся.
Отнимемся.
Забудемся.
Всё утрясётся. Примет очертания
Чертей рогатых и румяных яблочек.
Мне всё известно наперёд, заранее –
Я в общем-то совсем тебе до лампочки!
Я в общем-то совсем тебе до фенечки.
Сейчас гляжусь в тебя и носом хлюпаю.
А утречком возьму-ка в руки веничек
И вымету тебя из сердца глупого!
***
Не вдохновляет снег,
Ни высь, ни птичьи стаи.
Высь может потускнеть,
А снег приучен таять.
Вновь захотелось в край
Торжественный и синий,
Где вечен птичий грай
В просторе пальм и пиний.
Но стоит побывать
Вдали хотя бы в грёзах –
Захочется опять
И снега, и мороза.
ВТОРОСТЕПЕННЫЕ ГЕРОИ
Они бредут нечётким строем,
Сливаясь с зеленью ветвей,
Второстепенные герои
Судьбы изломанной моей.
Не у меня одной такое.
И часто, вовсе не со зла,
Твердим лишённому покоя:
«Вот нехотя с ума свела!»
Кому и сколько на подмостках
Царить – не нами решено.
И равнодушье отголоском
Горчит, как терпкое вино.
Невнятен и немногословен
Порой бывает переход.
Сегодня ты – герой-любовник,
А завтра станешь – эпизод.
И с той, что царствует на троне
сейчас,
через случайный час
Слетает с грохотом корона.
И заглушает зелень кроны
Отчаянье зелёных глаз.
ПОДСОЛНУХИ
Внезапно сошедши с полотен Ван Гога,
Подсолнухи страстью пленили дорогу.
Они в середине палящего лета
Несут в себе ярость азарта и света,
Который так резок,
столь пристально-ярок,
Сколь долго желанный и сочный подарок.
В пыли, безрассудны и дикорастущи,
Они завлекают то в чащи, то в кущи.
Мы, им повинуясь, почуем провинность
Лишь в том, что невнятны, слегка половинны.
Они – нам пример безрассудства и прыти,
Особость манер завлекает: «Смотрите!»
Да что говорить!
Лишь слепой не заметит,
Как рядом с тобой
Солнце жарит – не светит!
Не просто сияет – сжигает восторгом,
что,
испепеляясь,
сгораю покорно…
… Возможно, вот так же само-незабвенно
Винсент оживлял их к приезду Гогена.