Кепка-восьмиклинка, кожаная кепка,
от отца осталось мне тогда в наследство.
И я малолеткой, в той отцовской кепке,
не закончив школу, распрощался с детством.
Следом за папаней умерла и мама,
видно, не зажила в её сердце рана.
И со мной остались мамин медный крестик
и старенькая кепка – от отца наследство.
Не было бесстрашней мальчишки-хулигана,
не боялся ничего: ни финки, ни нагана.
Верил я, что кепка – добрая примета,
и не страшно было даже небо в клетку.
Ничего не делал я наполовину
и на память о себе оставляю сыну,
чтобы к счастью он нашёл верную тропинку –
мамин медный крестик и кепку-восьмиклинку.