Не быть шутом на чьем-нибудь пиру,
чужих одежд и смеха не приемля,
играть без правил подлую игру,
страданию другой души не внемля.
Нет, не могу, пусть кто-нибудь другой,
возьмёт бесстыдно на себя всю смелость,
цинично в душу наступить ногой
и сделать так, как лишь ему хотелось.
Пусть погрузится всё вокруг во тьму,
под стук копыт нагрянут легионы,
я буду верен Слову одному,
несущего свет истин миллионам.
Пусть мой корабль, который сель на мель,
пробив борта о камни и о рифы,
других богов не задурманит хмель
и вера будет верой, а не мифом.
Пусть лава всё сметёт с лица земли,
вулканы вздыбив, горы и отроги,
чтоб ложь от правды отличить смогли
и не искали торные дороги.
Засыплет пепел землю в день седьмой,
как будто кровью чёрной истекая,
и буду я бродить глухонемой,
не слыша ложь и лжи не изрекая.
Не будет ни начала, ни конца
поправшим все каноны и законы,
которым сладок горький вкус свинца,
тех, у которых нет в душе иконы.
Как тяжело учить других добру,
снимать любовью с душ окаменелость,
любовь не принимая, как игру,
и чувства залежалого опрелость.
Не запретить «люблю» произносить,
Тобою заслоняясь, как рукою…
Не уставая буду возносить
того, кто дал возможность быть собою...