Здравствуй!
Итак, я об астральных сущностях. Не потому что делать нечего, а потому, что нечего видеть в обыденности. Из окна – линия ЛЭП, столбы, поезда, котельная… Всё те же бомжи на помойке… Всё те же болонки с колтунами. А так хотелось за личиной неприглядной обыденности увидеть что-то иное, похожее на мистически таинственную любовь…
Странные токи вселенной легко переплетаются. И сознание, проходящее через земную жизнь, мгновенно проникает в человеческое сердце через далёкие галактики, через любимые игрушки далёкого детства… И там сопрягаются все отдалённые понятия. Ведь не случайно я вышла в рождественскую ночь на улицу. Не случайно увидела Ваньку-Встаньку на ледяном прутике у мусорных баков. Не случайно в кукле на мусорной горке увидела свою детскую куклу Вальку. Увидела свою в чьей-то чужой кукле. Чужой ненужности… Выброшенной из детского сознания…
Я шла следом за этой сюрной компанией. Я не могла понять, почему иду следом, но всё равно шла. Мужик, в обличье старьёвщика прошлого века, чинно катил впереди себя детскую коляску с подобранной у мусорных баков куклой. Кукла сидела в обнимку с Неваляшкой… Следом – с чувством особой значимости - вышагивала серая болонка в свалявшихся колтунах…
Что бы всё это могло значить? Я терялась в догадках, но всё равно шла. Метели в чистом поле было, где разгуляться. Она гудела разными голосами и выбрасывала в снежное месиво тени незримых сущностей. Мне казалось, что всё это пространство заполнено голосами давно покинувших жизнь… людей… И сама я сейчас иду за живым ли человеком? И зачем ему кукла, так похожая на мою, из детства?
Поле закончилось внезапно, и открылся лес. Приличный дом северного строения в окружении сосен. Забор. Калитка. Они вошли. Я постояла, посмотрела, как в окнах зажёгся свет, и уже собралась было идти обратно. Но вопрос, зачем всё-таки шла? – заставил меня ещё подождать и посмотреть на окна… Там ничего не было видно. И я подумала, что надо возвращаться. Но, посмотрев на сплошную пелену метели в полной темноте, поняла, что назад дороги уже не найду… Я поняла, что в любом случае замёрзну, если не войду сейчас в этот дом.
И уже дёрнула ручку калитки. И снова испугалась. А вдруг наткнусь на пьяную грязную компанию бомжей? Но если здесь собираются отбросы общества, тогда зачем человек у мусорных баков не потрошил пакеты, не давил пивные баночки, чтобы их сдавать потом? Почему, увидев куклу, он стал искать для неё одеяльце и коляску? Будто кукла – живое существо… Будто ей реально будет холодно без одеяльца и коляски?..
Мне очень не хотелось сталкиваться с больной реальностью. Насмотрелась за жизнь столько всего, что лучше бы хоть как-то отдохнуть душой. Просто пожить, не думая о загадках человеческого существования. Но выбора не было. Или я замёрзну в поле, заплатив за безумный порыв, или должна буду перетерпеть снова все язвы человеческих страданий… Страданий ли, падения ли, опустошённости… Как знать… Я уже так замёрзла, что было всё равно. Лишь бы немножечко тепла для моего не гуттаперчевого тела…
Поднялась по ступеням высокого крыльца. Открыла дверь. Вошла. Сначала затаилась за косяком, чтобы оценить обстановку и подумать, как себя вести. Прикинуться ли юродивой, сумасшедшей, ведьмой в конце-концов, чтобы испугались? Однажды так было. Я возвращалась домой поздно ночью через лес, и на меня накинулся кто-то сзади. А я не закричала от страха, а заговорческим шёпотом сумасшедшей стала медленно произносить мгновенно придуманную фразу: «Тихо, тихо, дух ведьминский на ели… Дух охватит и унесёт…» Напрыгнувший было, тут же бросился от меня бежать… И ещё не раз, оценивая ситуацию, я играла мистические роли и тем самым спасала свою жизнь. Крик сподвигает к агрессии, а таинственное и непостижимое внушает страх…
Но здесь, в доме, не было никаких бомжей, грязи и пьяного смрада. Коляска с куклой стояла у стола. А за столом сидел вполне приличного вида человек. Не знаю, симпатичный или нет. Черты лица в данной ситуации не имели значения. Он смотрел на куклу в коляске, а кукла на него. Вокруг тоже было много самых разных кукол. Одни сидели на скамеечках в садах, другие были обитателями райского острова. Кто-то выглядывал из окон замка, кто-то плавал на лодочках в протоке среди лилий и кувшинок… Просто волшебный мир…
Но я-то понимала, что живу в реальном мире. И зачем всё это обыкновенному северному мужику, которого только что видела копающимся в помойке? Копающимся и среди сброшенного с плеч людских житейского хлама выбравшего куклу, так похожую на куклу из моего детства… и ещё ободранного Ваньку-Встаньку… Неваляшку, с которым была неразлучна моя кукла Валька. Девочкой, я так играла в любовь… Мне безумно нравилось играть в любовь. Когда я была где-то без своей куклы и её Ваньки, выражением любви были обычные камушки – короли и королевы… Выражением любви были прутики в моём зимнем саду. Я обламывала их, наряжая в прелые листья. Они тоже были королями и королевами… В моём детстве не было мусорных баков. У каждой семьи в своём огороде была специальная яма для отбросов, а через дорогу у двора выливались помойные вёдра. И вся моя детская помойка была среди вьюнков, пастушьей сумки, гусиной травки и ещё каких-то удивительных цветов с длинными белыми трубками, в результате созревания превращающимися в сочные мясистые колючки. Мы называли эти цветы лягушатниками…. На своей детской помойке я находила разноцветные стёклышки, поломанные игрушки и всё это тоже несла в свою саксаульную поленницу в глубине двора. Кукла Валька оценивала мою добычу…
Все эти картины детской памяти мгновенно проносились перед глазами, когда я смотрела на незнакомого человека, о чём-то мысленно говорящего с куклой в коляске. Увидев меня, он вздрогнул и без всяких прелюдий в упор спросил:
- Твою куклу звали Валькой?
Всё, что было дальше, это вообще из области уму непостижимого. Я расскажу тебе об этом в следующем письме.
До свидания!