В толпе рабов, смиренных, молчаливых
И согнутых под гнетом плетки командирской,
Сгибался и Горбун, но он был из болтливых,
Все время причитал про мир несправедливый.
Таская камни и проживая в гетто,
Горбун наш все размышлял об этом
И засыпая, он всякий раз молил,
Чтоб завтра он истратил меньше сил.
А на работах наш Горбун мечтал,
Чтоб он, как господин, над стадом с плеткой встал
В конце концов он Человек! Он должен быть свободным
И может сам он управлять сим племенем безродным.
Познав однажды женское тепло,
Он возжелал, чтоб каждая красотка,
Любила лишь его красавцам всем назло,
К ногам его бросалась, вела себя с ним кротко.
Красиво говорить - все, что Горбун умел,
Он выступил перед собратьями-рабами,
Свободой поманив, устроить бунт велел,
«И господами править будем сами!»
За ним пошли рабы, плененные речами,
Убив господ и даже все их семьи,
Рабы все после бойни вдруг стали господами
Горбун теперь их царь. И все в его владеньи.
Примерно день Горбун свободой наслаждался
Приказывал к себе девиц, пил царское вино,
И в царском злате с упоением копался,
Пока не заглянул он в царское окно.
А за окном тем - бойня пуще бывшей,
И все кричат и проливают кровь,
И наш Горбун, в своих мечтах прогнивший,
Рабов своих-соратников он призывает вновь.
Но тут пришел конец его мечтаньям,
На град напали. Грозен неприятель.
Но войска нет, нет войску приказанья.
И в замешательстве Горбун - свободы возжелатель.
Народ бежит, спасается от смерти,
А наш Горбун корону в ручках вертит,
И в панике и страхе наш мыслитель
Кидается к рабам: «Нам нужен повелитель!»
Свобода - сильных доля,
А сильный - это воля.
И страх и ужас ждет всех тех,
В душе безвольных и слабых до утех.
Свобода, знай, есть очень тяжкий труд,
Она есть стойкость, сила, воля
И слабый, узнающий эту долю,
Мечтает заковаться в цепь, пусть даже на него плюют.