Вулкан

          

Вот затаившийся вулкан, внутри пожаром одержимый,
Готов взорваться, а пока сверху лишь мгла, покой, равнина.
Вулкан под грубою породой хранит очаг тепла и света,
Неповоротливой колодой лежит, тая в себе поэта.
Всегда в холодном окружении, один и под открытым небом
Легким дымком на град со снегом пахнёт.
И замер без движения.
Он сдержан? Непоколебим? Но говорили, что опасен.
Смешон, как пошутила с ним природа.
Вид его ужасен.
Вершины гор холодной красотою солнце встречают горделиво,
А он, всегда покрытый мглою,
Как странник, непонятный, терпеливый.
А в чреве гром, огня каскады, никто не видит и не слышит.
Вокруг холодные громады покоем и благополучьем дышат.
Но что за шум? И в воздухе волненье?
Зола? Смерч? Ураган? Землетрясенье?
И язва кратера видна, бурлящей лавою наполнена она.
Боже, свершилось! Вот оно!
Вулкан безумный прорвало!
Не зря туманными ночами молчал тревожно, ждал давно.
Пламя из жерла извергаясь, к его подножью потекло.
Корона искр огонь венчает и, красотой слепя, пленяет,
Всё осветив, затмит собой.
Вид олимпийских гор парадный,
Спокойный, мрачный, безотрадный,
Гранита мертвого покой.
И в одночасье станет ясно, где фальшь и сон,
А где прекрасно и ярко светится душа.
Одними гранями опасна, другими гранями нежна,
И в этом вихре громогласном так восхитительно жива!
И правда в том, что жизнь способна гореть священно, благородно,
И радость, и тепло дарить.
Дерзать, отчаянно любить, без сожаленья погубить.
Она и к этому способна.
О том прискорбно говорить, но знать пристало.
Возродить она из пепла тоже может,
Окаменелость победив и жизнью новой наградив,


Чтоб не молчал никто, зевая.
Вулкан рычал, покой взрывая,
Стонал, кричал,
То замирая, то разрываясь пополам.
Чтоб в души достучаться к нам.


Не достучался…
Вечер томный, молчаньем встреченный, настал.
Вздохнув последний раз утробно,
Вулкан безумный затихал.
Непризнанный, но и непревзойденный
В бездушном окруженье скал.
И только ветер просвистал,
Самодостаточный нахал.
                Август 2005