Уважаемые читатели, перед Вами приоткрывается
краешек завесы необыкновенных судеб. Но если
осмотреться повнимательнее по сторонам, эти
необыкновенные люди из нашей с вами жизни, из
реальности.
Очень признательна каждому, кто найдёт пару
минут, чтобы высказать своё мнение или точку
зрения.
С теплом сердечным, Е.Д.Савич-Астахова.
Испытание временем
Часть первая.
Однажды проснувшись поутру понимаешь, твой привычный мир ни то чтобы исчез, но кардинально изменился и ты не знаешь, что с этим делать, огорчаться или радоваться...
Еще вчера была необходима интересному человеку, сама всей душою сопереживала ему. Если не весь мир он занимал, то по крайней мере её некую часть. Вы искренне делили с ним общие заботы, радости, стол, кров. И...
Наступило туманное непогожее утро, самое заурядное, ни чем не примечательное.
Телефонный звонок спозаранку раздражает, ибо это неестественно. Прежде чем начинает работать мозг, бьёт тревогу душа:- Что случилось неординарное? Кому нужна экстренно моя помощь? А ноги, не находя тапочки, устремляются босиком к журнальному столику, где мобильник выводит романтическую мелодию.
-Алло!
-Жанна Ивановна?
-Да.
-Это из больницы...
Рука повисла, как неживая, дальнейших слов я уже не расслышала. В голове появлялись и исчезали короткие вспышки здравого смысла и картинок нашей последней встречи. Да, мой подопечный уже несколько месяцев провёл в больнице. Должна признаться, заболевание у него неизлечимое, недуг делал свое чёрное дело много лет подряд . Он стал замкнут, иногда не шёл на контакт подолгу. Иной раз казалось, что пошли дела на поправку и болезнь отступает всем смертям назло, но после некоторого просвета в отношениях наступала откровенная холодность и глухая стена. Я часто молилась за него. Мне казалось, что
непосильный труд идти по жизни полной солнца и радости и при этом не быть участником, а оставаться сторонним наблюдателем, и наверняка знать, что участником стать тебе уже не суждено. Для мира людей, ты изгой, кто-то смотрит на тебя с жалостью, кто-то просто боится тебя. Все боятся людей с психическими расстройствами, даже если они ведут себя по отношению к другим не агрессивно.
Самоубийца , статус необычный. Этот статус закрепился за ним очень давно, когда
перезанимавшись перед ответственными экзаменом, он выбежал из квартиры и широченными шагами стал бежать по лестнице вверх, добежав до последнего девятого этажа, одним усилием распахнул окно и шагнул в никуда…
Это произошло так стремительно и бесповоротно изменило его судьбу на все 180градусов.
Родители в ужасе бросились на лестничную площадку, как были в домашней одежде и стремглав побежали вниз по лестнице. Они не могли вообразить, что бегут в совершенно противоположном направлении. Хотя на улице было 17градусов мороза и полно снега, никто из них не вспомнил о тёплом пальто. Выбежав из подъезда, родители не обнаружили своего красавца-сына, в полном отчаянии спросили у стоявших поодаль соседей,- Где наш сын?.
Никто из них не допустил мысли, что убежал он вверх, а не вниз. И лишь группка женщин, стоявшая поблизости, указала им на козырёк над подъездом: молодой мужчина лежал в сугробе снега на козырьке подъезда в неестественной позе и возле уха виднелось алое пятно крови, которая, тоненькой струйкой, вытекала из уха. Да это произошло очень много лет тому назад. С той поры отшумели самые буйные для него весны с цветущими деревьями, с яркими клумбами, с соловьиными рассветами:
Соловей, как манишь ты подчас.
Я бегу, как будто на свиданье,
В этот ранний предрассветный час,
Соловей-избранник всех мечтаний,
Как же манишь ты меня подчас!
Я желаю вдоволь насладиться
Встречей солнца в рощице хмельной,
Соловьиной песней истомиться,
Побывать у сказки неземной.
Барабанит сердце, словно в дверцу,
Аромат вкушаю, чуть дыша,
Соловей выводят звуки скерцо,
Возношусь над рощей не спеша...
Улеглась тревога ненадолго:
Солнца луч по тропочке идёт,
Греет тропку пяткой босоногой,
И настойчиво к себе зовет.
Уж певец баллады расточает,
Как узором рощу расписал,
Золотыми нитями сверкает
Необычный театральный зал!
Те самые вёсны , когда закаты будоражат кровь, как хмельное вино:
Карамельный вечер.
Как леденец растаял день
И карамелью мягкой сник,
Уж растворилась мирно тень,
И к дымке глаз почти привык.
День на исходе и апрель,
Живицей расцвела весна,
Черёмух белых карусель
И чувствам вовсе не до сна.
Вновь соловьиный карнавал,
Разбушевался лес звеня,
Под аркой рукоплещет зал,
В глубь чащ изысканно маня.
Смакует вечер карамель,
Закатным балуясь вином,
Вдыхая леса дивный хмель,
Сам угасая томно в нём.
Те неповторимые вёсны, когда можно было побывать на звёздном небе, окунувшись в ночное озеро:
В тайник ночи открыта дверца
Мазки ложась на полотно,
Наброски в контур превращают:
По краю зыбко и светло,
Как будто чары оживают.
И на чернильном полотне
Уж серебрятся ярко своды,
А в море, в самой глубине,
Видны нежнейшие разводы.
Червонным золотом луна
Предстать торопится поспешно,
Она роскошна и кругла,
Льёт золото совсем безгрешно.
Взгляд зачарован колдовством,
В тайник ночи открыта дверца,
Шедевр сей созданный Творцом,
В душе рождает дивно скерцо...
Те самые вёсны, в которые все радости мира у ног смертного:
Запомни этот вечер.
Лишь послевкусье нашей встречи,
Волнуя бродит по крови,
Уж гаснут звёзды, будто свечи,
А чувства ярки и живы.
Стоит пред взором дивный вечер,
Томленье мечется в груди,
Сквозь время слышу твои речи,
И вслед шепчу: -Не уходи...
Твой аромат ещё вдыхаю,
Который наполняет дом,
Волненья ночи оживляю,
Блуждая бережно в былом.
Не иссякайте в доме свечи,
Дарите нашим встречам свет.
Запомни, друг мой, этот вечер!
Любовью на любовь ответь...
Часть вторая.
Я в какой-то момент будто бы успокоилась и вспомнила про телефонный звонок, но так и не нашла в себе сил выслушать приговор. Снова мои мысли унеслись в далёкое прошлое к истокам этой истории.
Родительское горе, в тот момент не возможно себе и представить не только его описать. Отец в одночасье поседел и обмяк, как дряхлый старец. И только надежда на чудо еще поддерживала его. Мать, схватившись за сердце, безвольно опустилась на снег. Соседи, собравшиеся во дворе, стали звонить в службу скорой помощи и службу спасения. Ибо снять с крыши упавшего, не казалось возможным. Матери кто-то предложил валидол и тёплый шарф. А пареньку вынесли смертный приговор, ибо никто не мог поверить, что он выживет. Благо, обе службы примчались в течении нескольких минут и молодого человека увезли в больницу "Склифосовского" а матери оказали помощь на дому.
Соседи посудачили и разошлись, а для родителей наступило время испытаний...
Некоторое время их сын находился в коме, но жизнь его не покидала совсем. Его подключили к искусственному аппарату жизнедеятельности и никто не мог знать, что переборет, жизнь или смерть. Но победила молодость и безрассудство. И в какой-то момент пациент стал самостоятельно дышать, а еще через какое-то время и пришёл в сознание:
Сверху приказали жить!
Во всей Вселенной вдруг один,
Един пред Богом и Вселенной!
Толь раб, а может господин?
Всё мрак покрыл и как то скверно.
Душа, растрепанная в хлам,
Трепещет, чем то прикрываясь.
Жизнь разлетелась пополам:
Плоть в низ неслась, душа металась.
В кровавом зареве огней,
В софитах, режущих глазницы,
Иссяк очаг чужих страстей,
Пульс спотыкался о границы.
Мир покидать, как будто жаль,
И боль вкушать, увы, не сладко.
Что выбрать тело или даль?
Сверлила боль и жгла загадка...
Тут сверху приказали, жить!
Вернись душа, как подобает
Греховность верой нужно смыть,
Душа задачу принимает.
Поставив на ноги, пострадавшего перевели в психоневрологическое отделение, тем самым подписали его личности пожизненный приговор лишения свободы...
Да, с той самой поры, когда всё это произошло, родителям ничего не оставалось делать, как полностью посвятить себя опекунству сына:
Время от времени он находился в больнице, чаще дома, стал раздражительным, своенравным. Все вместе они понимали, что произошло непоправимое.
За окнами по-прежнему зимы сменялись вёснами, гремели грозы и цвели цветы:
В цветах нежно дремлет роса.
Тополь скрипит, точно путник усталый,
Пух облетает под ветром шальным,
Словно трубач, гром гремит запоздалый,
Майским дождем поливает хмельным.
Эхо в округе его долго дразнит,
Стрелы грозы жгут седой небосклон,
Ветер с разбегу повсюду проказит,
Серьги срывает, лишь слышится стон.
Травушку треплет рукою шершавой,
Цвет обрывает с черёмух в саду,
Ветви сплетает березки кудрявой
И нагибает на полном ходу.
Вдруг, притомившись, ложится под елью,
Будто и вовсе проказит ни он,
Ливень стеною, а может быть тенью,
Слышится только его перезвон.
Запах цветочный кружится и дразнит,
Тихую радость беззвучно неся,
Грозы в жару, удивительный праздник,
Как же бесценно сверкает роса!
Регулярно наступал рассвет, но особой радости душе его, измученной думами, он не приносил:
Я словно акушер.
Светлея небосвод, приковывает глаз,
Рождая новый день безропотно сейчас,
И чистый как слеза румянится восход,
И чинно солнца диск за куполом встает.
Миг встречи, не сравним наверное ни с чем,
Чувств глубина моих неведома совсем,
И торжество любви дарует миру день,
И светлый солнца луч уже рисует тень.
Я словно акушер, приняв сие дитя,
Качаю на груди и балую шутя,
И возвещая мир, несу его в народ,
Встречайте люди день, он у святых ворот!
А за ним день приносил свои радости, но опять же не ему:
Дорожка через сад.
К игристой речке через сад дорожка,
Где спелых груш знакомый аромат.
Я у калитки задержусь немножко,
Чтоб чувства в сердце бережно собрать.
Под кронами в тени царит прохлада,
Плоды упавших фруктов на траве,
Мне до деревьев прикоснуться надо,
Явь ощутить, знать, что я не во сне.
Запечатлеть тепло хмельного лета,
Им насладиться с жадностью и впрок,
Пройти травою, что в росу одета,
И встретить солнце, глядя на восток.
Да окунуться в зеркало речное,
Проплыть вдогонку вод десяток миль,
И встретить утро исподволь хмельное,
Запечатлеть надолго сказку-быль.
Молодость и природа заставляли вспоминать, как манили его в старших классах, да и позже в университете, молодые девушки. Как он был счастлив при виде их таких стройных и красивых:
В мечтах она безгрешна.
Взгляд ускользал едва стыдливо,
Ресниц дрожала синева,
А белизну груди красиво
Не прикрывала пелена.
Свобода не стесняла скромно,
Душою к грёзам подалась,
За ними мчаться можно томно,
Пока заря не занялась.
Лишь месяц, зорко наблюдая,
Всё ж укрывал её плащом,
Релакс беззвучно напевая,
Обворожён её плечом.
Мурлыкал, нежился неспешно,
Вуаль серебряный бросал,
Она в своих мечтах безгрешна:
-Само начало всех начал...
Но эти воспоминания рвали ему душу на части. Ибо эта дверь перед ним была закрыта навсегда. В эти минутные слабости, его всё раздражало, потому что не обещало будущего...
Часть третья.
Пройдя и свой путь, полный испытаний, перечитывая мудрость веков, пригубив сознанием и душою из источника веры, с высоты времени я понимаю, что мне открываются те события под особым углом зрения. Ибо мне выпал жребий быть с этим человеком рядом, когда жизнь его изрядно потрепала и от гордыни остались мелкие осколки, когда он стал реально сознавать, что плоть без души ничто... А душе стойкость дарует энергия Всевышнего.
По воле судьбы, я оказалась членом этой удивительной семьи. А когда оба родителя и родной брат пострадавшего поочерёдно переселились в мир иной, мы объединили совместные усилия, чтобы продолжать жить:
Наследство.
О взрыве чувств не может быть и речи,
Ты просто мне достался, как наследство,
Нас не манили ни глаза, ни плечи,
Нам не досталась дружба по соседству.
Отдали дань лишь Господу и средству,
Каким судьба нас здесь объединила,
За то, что ты достался по наследству,
Порой и в слабости сокрыта сила.
Мы в этот мир пришли поодиночке,
Свой курс прошли с незрячими глазами,
Ошибки допускали, проволочки,
За это наказали батогами.
Однако наказанье не смутило,
Лишь стали мы себе еще дороже
И долго всматривались в то, что было,
Ценить жизнь стали бережней и строже..
Господь собою нас любя утешил,
Дал искупленье добрыми делами,
На всем скаку, жизнь под уздцы и спешил,
И Сам повёл неспешными шагами...
В жизни уникального человека произошла внутренняя перемена в пользу веры. Он
поначалу, как истинный философ, стал изучать церковные книги, писания, библию,
воспитывая в себе веру в Высшие силы. Старался стать кротким. Читая книги о святых мужах, восхищался их силой воли. Однако, регулярный прием определённых препаратов, делал его безвольным и малоподвижным. Жуткий страх или внутренняя пустота сделали его затворником своего маленького мирка, который ограничивался маленькой комнаткой в двухкомнатной малогабаритной квартиры. Большую часть дня он беспокойно спал, а когда подступала ночь, он как страж заступал на
дежурство и бесконечно подавал признаки жизни хождением:
Ночь бессонная бродит по улицам.
Ночь бессонная бродит по улицам
Беззастенчиво глядя нам в окна,
Здесь за шторою свет будто хмурится,
Силуэт ночь смакует вольготно.
Здесь из форточки дым сигареты,
А за нею фигура в пижаме,
Ночь в тиши раздает всем советы,
Обращаемся к ней, словно к маме.
Ночничок, колыбель и молодка,
Малышу, почему то не спиться?
Маме плохо дается походка,
Ночь глубокая к утру стремится...
Старичок, о клюку опираясь,
Тихо стонет, по дому шагая.
Боль грызет, и язык заплетаясь,
В ночь грозит непогоду ругая...
Ночь бессонная бродит по улицам,
Ей самой отчего-то не спится,
Заставляет порою задуматься
Или, в чем-то подчас усомниться...
.
Даже лежа ночью на диване, он часто рассматривал светотени на потолке и стенах своей комнатки, ибо страхи не давали уснуть:
Кружева сплетают светотени.
На стенах кружева сплетают светотени
От старых фонарей, сквозь вязкую листву.
Никак не разорвать мне облака сомнений,
Прилипшие щекой к вечернему стеклу.
Как будто страж ночной плетет на спицах вечер,
Вплетая бодро нить и даже не одну,
А свет от фонарей мерцает, будто свечи,
Пытаясь разорвать сомнений пелену.
или
Старушка-ночь плетет на спицах вечер.
На стенах кружева сплетают светотени
От старых фонарей, сквозь вязкую листву.
Не разорвется нить из света и из тени,
Струясь через стекло сквозь ночи пелену.
Старушка-ночь плетет на спицах дивный вечер,
Вплетая тени нить и света белизну,
И свет от фонарей задумчиво-беспечен,
Он Ариадны нить протянет ни одну.
Смена времён года, которая у людей часто отмечается эмоциональным взрывом, у моего нового учителя не вызывала видимых перемен. В то время, когда я упивалась красотой осени:
Берёзы златом тяжелеют.
Что ни день, то будто наважденье,
Краски осени так сложно описать,
Малахит на листьях не весенний,
Проявляет охры жгучую печать.
Краски огненные кружат по аллеям,
И кудрявые пижонятся кусты,
А березы златом тяжелеют,
Стынет озеро зеркальной чистоты!
Небо в зеркало легко струится,
Лес задумчивый уходит в глубину,
Пусть картина эта долго снится,
Возвращая живо память в старину.
Или с восторгом описывала иней и безупречную снежную гладь:
Мне не унять эмоций всплесков.
Среди заснеженных берез,
Среди тишайшего покоя,
Меня не покидает дрожь,
В седое утро голубое.
Всё говорит о простоте
Рожденья солнечного утра,
В такой невинной чистоте,
Свет из земли несётся будто.
Мир радости пленит меня,
Перебирая струны музы,
Душа полна любви огня,
Приоткрывая счастью шлюзы.
Среди заснеженных полей,
И вдоль холмистых перелесков,
Среди берёз и тополей
Ловлю эмоций ярких всплески.
Мне одинокой женщине, порою не хватало мужского внимания и тепла, и это
выплёскивалось в любовной лирике невольно:
С тобой я истинно женщина.
Перед вечностью мы не повенчаны,
Обручает нас тайно судьба,
Лишь с тобою я истинно женщина,
Пред тобой не имею стыда.
Твои нежные прикосновения,
Дивный свет озорного лица,
В омут страсти стремятся течения,
Лёд и пламень сжигают сердца.
Звуки голоса стелются бархатом
Прямо под ноги мягко, тепло,
Ожерельем ложатся из яхонта
Поцелуи, скрывая плечо.
Видно, вечностью тайно мы венчаны,
Охраняет покой наш судьба,
Лишь с тобой, я любимая женщина,
Для тебя, как весна молода!
А вот молодого мужчину, казалось ничто в этой жизни не цепляло, хотя это первый беглый взгляд. И вообще он не любил делиться своими переживаниями. Он и дверь в свою комнату никогда не оставлял открытой. Даже, если сам выходил из комнаты, то непременно регулярно закрывал дверь. Такое впечатление создавалось, что он боялся, что за время его отсутствия им придуманный мир мог исчезнуть через открытую дверь или я смогу подсмотреть его мысли, что витают в его комнате.
Молодой мужчина, без пяти минут аспирант философских наук, предвкушавший для себя серьёзную карьеру, долго не мог смириться со своей долей. Даже лёжа в
психоневрологическом отделении, из слов доктора, он презирал физический труд. Когда ему предлагали поучаствовать в склеивании коробочек для фармакологии, он гордо заявлял, что ни для таких занятий он себя готовил, получая высшее образование. Он и дома никогда не позволял себе вымыть посуду за собой или произвести уборку в своей комнате. Так высоко он ценил своё образование, что сам не мог преодолеть это препятствие физически. Что мог себе позволить, так это слушать радио или смотреть телевизор, разбирать шахматные партии, а чаще читать книги. Я, наблюдая за его поступками, размышляла о земном пути каждого, кому довелось прийти в этот мир. Философствуя и анализируя, известные мне
ситуации из жизни знакомых, родных, близких, а чаще из своей собственной жизни, проводя параллели между ситуациями, делала выводы и укреплялась в вере единства Мира и Творца...
Душа родится во Вселенной.
Душа родится во Вселенной,
Любовью Божьей соткана,
Такой заоблачно-смиренной,
Жизнь в мире ей предрешена.
И путь ее в спираль завили,
Настал тот дивный день и час,
Негласно чувства вдохновили,
Чтобы огонь любви не гас.
Природа свято подключилась,
Связала нити в узелок,
Любовь взаимная случилась,
Душа с небес и под замок.
Творцу и времени подвластно,
Смиренно семя проросло,
Звездой свет вспыхнул не напрасно:
То, время жить душе пришло!
И связь между нашим появлением и нашими испытаниями во время жизненного пути так прозрачна, если вдуматься...
Часть четвертая.
Наконец я собрала волю в кулак и поднесла трубку к уху, чтобы дослушать начатый разговор, но в трубке тишина. Первая мысль пришедшая на ум, перезвонить и всё выяснить, что же от меня хотят. Однако какое-то смутное предчувствие меня остановило. Я снова унеслась мыслями в тревожившие меня события. Сколько же времени прошло, когда этот несчастный осиротел полностью? Это случилось долгих десять лет тому назад, когда больной очередной раз лежал на лечении, его мама не отвечала на телефонные звонки и нам с мужем - его старшим братом, пришлось поехать к свекрови домой и обнаружить, что её не стало в этом мире. Мой муж плохо себя чувствовал, ибо сам был инвалидом Чернобыля. И мне достались хлопоты с похоронами, и заботы о двух братьях-инвалидах. Правда, муж вскорости ушёл вслед за родителями, оставив мне в наследство своего младшего брата. С той пары у меня появился воспитанник, за которого мне приходилось принимать хозяйственные, бытовые и прочие решения и приводить их в исполнение. Сколько невероятных усилий мне приходилось прикладывать, чтобы рассеять сгустившийся страх, в его измученной душе. Для этого надо было найти не обычные слова, а такие, чтобы дошли до ума, сердца и души! Только тогда наступает равновесие и умиротворение в жизни, когда это триединство господствует в человеке:
Создатель мира так велик.
Не в силах мы вообразить,
Как многогранен наш язык,
Как многообразны слова,
Что образ создает молва.
Создатель Мира так велик,
Как мысль безмерно многолик.
Создавши образы в себе,
Несём таинственность судьбе:
Как солнце в радуге цветов,
Создатель правит в мире слов,
Слова, рождаясь, шелестят,
В порыве чувств к нему летят.
Он чудо волен сотворить,
Слова в материю вселить,
Преобразив судьбу подчас,
Он преподносит мастер класс,
Бьёт больно, иль хранит от бед,
Всем открываю сей секрет.
Мы словно дети в мире слов:
Исходим гневом, шлём любовь,
Бушуют чувства ни впопад
И прямо к Господу летят,
А в жизни слёзы тешат боль,
Обломки счастья шлёт прибой.
В редких задушевных беседах я раскрывала ему причина-следственные результаты нашего отношения к жизни. Да, все эмоции, которые мы порождаем: будь то
добро или зло, радость или слёзы, щедрость или жадность, любовь или ненависть и т.д., покидая человека, проходят свою траекторию полёта, обрастают себе подобными чувствами, удесятеряются и непременно возвращаются к источнику, который их породил бумерангом:
Закон бумеранга.
Проходи по жизни легкою походкой,
Мысли по-хозяйски бережно храня,
Отпустив на волю, обретёшь находкой,
Может вспомнишь даже, это мысль твоя...
Бумеранг не зыблем, как закон Вселенной,
Спорить не пристало, надо осознать,
Что посеяв семя мысли очень скверной,
Самому придётся урожай собрать.
Надоели распри, неувязки, сплетни,
Отмети их напрочь и забудь скорей,
На костре раскаянья уничтожь те сети,
Что плетёт сознанье ради злых идей.
Ждёшь успеха в деле, пожелай удачи,
Ждёшь наград богатых, щедрость прояви,
В мир неси добро без счёта и без сдачи,
Все дела у Бога строго сочтены.
Возвратившийся бумеранг, создаёт ситуацию, событие или материальные вещи, которые в свою очередь определяют настроение, ощущение благодати или
невыносимой боли. И кто имеет за плечами огромный багаж знаний, подтверждённый
практическим опытом, тот следит за своим настроением, поведением, отношением к другим, за искренностью чувств, ибо Вселенную одними словами не убедить. Она резонирует с внутренним состоянием души:
Душу нараспашку.
Зайдя подальше в глушь,
Я вознесу молитву,
Как только разберусь
И в суть молитвы вникну.
Перед тобой, Отец,
Всю душу нараспашку
Открою как ларец,
Как тонкую рубашку.
Наверно повинюсь
За умопомраченье,
Когда впуская грусть,
Ей не найду презренье.
За искренность любви,
Коль дам её обидеть,
За пламенность в груди,
Кого-то ненавидеть.
Пролью потоки слез,
Моля за всё прощенье,
Зари святой гипноз
Избавит от смущенья.
Что ныне прощена,
Откроет исцеленье,
И вновь творить волна,
И вновь пред искушеньем.
Неоднократно проводила параллели между нашими мыслями и их материализацией. Всем, в том числе и ему неоднократно повторяла, невозможно прийти в этот мир
без воли Всевышнего, равно как и уйти без Его приглашения. Приводила и привожу пример из его собственной жизни, невероятно, но факт на лицо: упасть
с девятого этажа, выжить, пережить своих опекунов, прийти к вере и сохранить свой человеческий облик. Борьба Отца небесного за спасение каждой души идёт
индивидуально:
Бога рассмотри в бродяге.
Чтоб научиться ближнего любить,
Попробуй Бога рассмотреть в бродяге,
Ему с тобою нечего делить,
Он не сторонник гнусной передряги.
Лишь душу бередить не смей ему,
Подай на чай или отдай рубаху,
Предел, наверно, в жизни есть всему,
Не поддавайся беспричинно страху.
Благослови просящего вовек,
Хоть толику прими в судьбе участья,
Не унижай, он тоже человек,
С ним раздели просвиру для причастья.
Увидишь сам, как Бог благоволит,
Стреножить не пытайся свою совесть,
Без выгоды добро спеши творить
И жизни сам, свою напишешь повесть.
Но сколько бы я ни стремилась понять его самого, понять его душевное и духовное
состояние, я часто оказывалась в тупике. Да подвижный человек, с множеством потребностей, связей, возможностей, стремится всем этим пользоваться, стремится к достижениям, которые можно увидеть, потрогать, ощутить. Но этот человек постигал что то тайно от всего мира и не хвастался этим, даже не проявлял видимых эмоциональных взрывов.
Ты прости мою боль
Не понять мне тебя,
Хоть я честно пыталась,
В сердце принять любя,
Я с судьбой состязалась.
На меня не похож,
Суть твоя неподвластна,
Бога чувствую всё ж,
Разум шепчет,- напрасно.
Потерять не хочу,
Но любя отпускаю,
Да молитвы шепчу,
Время ход ускоряю.
Ты прости мою боль,
Этот крест не по силам,
Словно песня без слов
Бесконечно-уныла.
Всё ж грущу и скорблю,
Но любя отпускаю,
Убеждаю судьбу,
Что тебя я не знаю.
Ты извелся впотьмах,
Ищешь выход безвольно
И с мольбой на устах
Ждёшь возврата спокойно.
День похожий на ночь
В забытьи, в полудреме,
Не способен помочь
Жизни, прожитой в коме.
Да, не проявлял восторга, а напротив, сжимался как пружина готовая в любой момент распрямиться. Чтобы уговорить его выйти за пределы квартиры, нужны были
веские доводы, а выйти на прогулку доводом не являлось и не рассматривалось в любое время года. Я стремилась проникнуться его внутренним миром, но он ревностно его охранял. Чтобы снять нависшее напряжение, я уходила на природу, в самые её укромные уголки и чувствовала связь с ней всем своим существом:
Зорька под ракитой ночевала.
Заиндевели кажется деревья,
Их грустный вид не радовал уже,
Березы, липы, клёны, словно звенья,
Стесняясь надевали неглиже.
Неторопливый лист едва кружился,
Стелился под ноги цветным ковром,
Лес на опушке нежно серебрился,
За возвышающимся бугорком.
А впереди тропиночка петляла
Через ручей, бегущий наугад,
Там зорька под ракитой ночевала,
Едва открыла свой наивный взгляд.
Прищурившись, окинула просторы,
Румянец освежил её лицо,
Не долгими казались её сборы,
И новый день вкатился на крыльцо.
Природа или сам Всевышний даровал мне душевное блаженство и мне казалось, что я получала заряд от вечного двигателя. Моё сердце наполнялось любовью ко всему живому и недомолвки или упрямство больного находили логическое объяснение.
Часть пятая.
Воспоминания и переживания захлестнули меня, картинки и чувства, которые их сопровождали проходили перед взором как кадры немого кино. Отчего то вспомнилось ни прощание у гроба со свекровью, а девятый день после её похорон. Мы семейно отправились в церковь, чтобы отслужить ей панихиду об упокоении. Поставили свечи, помолились и я задержалась у поминального столика, где ставят свечи за упокой. Здесь я мысленно обратилась к усопшей свекрови, как же мне быть в этой ситуации? Буквально через мгновение по моему позвоночнику разлилась огненная лава, мне невыносимо стало дышать, а в следующее мгновение мне на оба плеча будто взвалили пудовые мешки. Когда я осознала всю тяжесть
ответственности моего положения почти физически, я собрала остатки своей силы воли и вышла из церкви. Мои мужчины в это время ожидали меня на крыльце перед церковью и не могли понять, что со мною произошло. Лицо горело, глаза блестели, со лба стекали струйки пота, ворот нараспашку, а на улице крещенский мороз. Я мысленно продолжала творить молитву и верила, что с Отцом мне любое испытание по силам.
Испить нектар любви
О Боже, мне ль сейчас дано
Испить нектар любви твоей,
Об этом грезила давно,
Молила с самых юных дней,
Когда мечтательно-светло
Твой представляла апогей.
А Ты всегда так близок был,
Да и теперь живёшь во мне,
Так нежно дочь свою любил,
Путь освещал земной во тьме,
Порою исподволь корил,
Напоминая о себе.
Теперь я искренне молю:
Прости заблудшее дитя,
Тебя в Миру боготворю,
Всем сердцем истово любя,
И каждый вдох как радость пью,
Благословляя в нём Тебя.
Успокоившись, я перестала думать о том, какую тяжесть я взваливаю на свои плечи. Я просто жила и по мере сил уделяла внимание брату. Для меня это не подвиг, а обычная жизнь, я и по сей день живу и стремлюсь по мере сил поспевать всюду. С Господом в душе это не трудно. Трудно тому, кто сам тянет свой воз изо всех сил, или по крайней мере так считает. А когда к любому делу приступаешь с верой, что всё что делаешь, угодно Отцу небесному, все дела происходят спокойно, словно сами по себе. Я стала намного организованнее. Помимо всех неотложных дел, у меня находилось время читать интересные книги, создавать стихи, издавать книги с собственными произведениями. И я наверняка знаю, что моя жизнь стала более насыщенной именно тогда, когда я полностью стала доверять Отцу небесному во всём. Я научилась мечтать и думать ни только о себе.
Чем больший масштаб забот у меня появлялся, тем шире раздвигались границы моих
возможностей. И я уже не могла даже в новогоднюю ночь загадать желание только для себя, перед взором возникали лица детей, родных, близких друзей, просто соседей, читателей...
Господь, исполни мечту.
На встречу дня и новой жизни,
Ведь в дом заходит Новый год,
Колокола по всей Отчизне
Вещают: Новый год грядёт!
Я всей душой с друзьями рядом,
С родными всеми заодно,
Со всей Вселенной на параде,
Коль в этот день мне жить дано!
Молюсь умиленно пред небом:
Господь, отмеряй всем добра,
Дай нищим кров и вдоволь хлеба,
Незрячим, видеть дай сполна.
Верни слух, кто желает слышать,
Кто славы хочет, дай иметь,
И не скупись на блага свыше,
Прошу не злато и не медь.
За мир молюсь перед Вселенной,
Дай Миру мир и радость всем
И не карай рукою гневной,
Путь укажи для перемен.
Пусть в синем небе солнце светит,
Весной сады стоят в цвету,
В любви пускай родятся дети,
Исполни всем его мечту!
Отрывки жизни пошли несвязные, как будто ленту кино неумело смонтировали. Здесь память выхватила похороны мужа, где возле гроба я, дети и брат мужа, бессменный член моей семьи.
Утрату не восполнить.
Утрату близких и родных
Не заменить и не восполнить,
Их долго ищем средь живых,
А сердце даже тени помнит...
Простившись якобы навек,
Вдруг ощущаем их дыханье,
Трепещет дух, не человек,
А мы хотим шептать признанье.
И он в ответ дарит тепло,
И утешение во мраке,
Смотря в вечернее стекло
Или из-за свечи во фраке.
Да, связь нетленна меж миров,
И разум делится на части,
Блуждая между зыбких снов
Любви, к ушедшему во власти.
Череда потерь с возрастом не иссякает, а набирает обороты. Ушли родители мужа, мои родители, ушёл и муж, стали редеть ряды друзей. Лишь память, как бессменный часовой, копила эпизоды событий и складывала в свои бездонные закрома:
Уходят близкие за грань.
Уходят близкие за мирозданья грань,
К ним не дотронутся, не прикоснуться.
И отдаем мы бережно молитве дань,
Чтоб с ними, мысленно соприкоснуться.
И непрерывная молитвенная нить,
Нас иногда в тиши объединяет,
И вера, что не зря их выпало любить.
Тут образы сознанье оживляет.
Захлестывает нежная волна любви,
Которую они для нас дарили,
Взамен летят беззвучные мольбы,
Сердцам, которые давно остыли.
Иногда груз для души становился просто невыносим. Бесконечные воспоминания, пересмотр событий, подспудное угрызение совести, что ты мог бы что-то изменить, окажись ты в нужный момент рядом... А потом разгорается внутренний спор, что по-другому и быть не должно, только Отец решает, усвоила душа свой урок, ради которого пришла в этот мир или она напрочь забыла свою задачу, а в некоторых случаях, и от родителя отдалилась в полном умопомрачении. И тогда вместе с верой приходит в душу волна очищения:
Что делать здесь судьбы осколкам?
Так ярко зайчики мелькают,
Июнь и солнце на дворе,
Детишки мячиком играют,
Шумят, резвятся на траве!
И я душой хочу резвиться,
Отбросив весь ненужный хлам,
Что в голове моей клубится,
Меняю хлам на Божий храм.
Сомненья грудами по полкам,
Под разным умыслом храню,
Что делать здесь судьбы осколкам?
Их на закате хороню.
Ложу, что мило мне, в сердечко,
Что больно, брошено в костер,
Горят осколки, ярче свечки,
Вершит душа свой приговор.
В какой то момент, я так погрузилась в мир своих мыслей, что даже не смогла понять, задремала я или эта видео картинка пришла наяву: передо мной в потемневшем окне появился образ брата. Он весёлый, с улыбкой на лице приблизился к окну, а в руке его горела свеча.
Я от удивления остолбенела и молча наблюдала, как его образ стал отдаляться и таять, как мягкий янтарь:
Прощальное.
Что приуныл, мой друг сердечный,
О чём печалится чело,
Какой вопрос грызёт извечный,
Что же постичь мне не дано?
Весь вид в смятении блуждает,
Скорбь на лице, а может боль,
Свет уголочки глаз пронзает,
А может жжёт в груди любовь?
Смотрю я на тебя и грустно,
Что ты беспомощный совсем,
И от того на сердце гнусно,
Что не могу помочь ни чем.
А ты свечой во мраке таешь,
И видишь то, что не дано,
Уж воспарил и улетаешь,
Отец манит тебя давно...
А в голове глухо звучала молитва "Отче наш" и благодарственный гимн Отцу, что Он окружает заботой своё дитя с любовью...
Евгения Савич-Астахова (Член Российского Союза Писателей).