Ровеснице
Здравствуй, здравствуй, моя ровесница.
Отвалилась от сердца ржа,
Так как вижу, что счастьем светятся,
Твои выцветшие глаза.
Улыбаюсь тебе таинственно
С прежней грустью на новый лад.
Не воскрес я - живу воистину.
Этой встречей с тобой я рад.
Дорогая, красиво глупая,
Я по-прежнему, тот же я.
Вспомни вечер. Ресницы лупая,
Приводили в восторг меня.
И в душе полыхали искорки,
Что в тени от ресниц твоих,
Говорил тебе слишком искренно-
Недоступное для других.
Не скрывая любви и нежности,
Обрисовывая тебя,
В синеве утопая, нежась ли,
Всеми органами трубя.
И глаза – образцы иконные,
(Каждый взгляд как стрела небес),
Даже утром, когда чуть томные,
Не менял я на семь чудес.
Только прочь. Что люблю - забудется.
Тем лишь счастлив, что не ревнив.
Я боюсь, что ты станешь блудницей,
Взгляд иконный, на страсть сменив.
Что, когда купола засветятся,
Провожая в последний путь,
Нам с тобою уже не встретиться,
Разве в душу что заглянуть.
Ты любила меня, не знающи,
Что люблю и любим другой,
И не виден мне остров Заячий
С Петропавловскою иглой.
Что живу, как всегда неистово
И бурлит в моем теле кровь.
Но боюсь, что копну до истины,
Где страдания и любовь.
Не разлуки боюсь, а близости
И объятий с изломом рук,
Опускаюсь до самой низости -
Глушу сердца желанный звук.
Это правда, что полем катятся
Все колючие лопухи.
По напрасному жизнь растратится.
Были счастливы и лихи.
Твоего я не помню имени.
Знать когда-то слетело с уст.
Ты за это, прошу, прости меня,
И прости за избыток чувств.
Поздравляю тебя, ровесница,
Что была ты скромней меня
И таких же блудливых сверстников,
Отшивала, как в нить плюя.
Потому и наколки вышиты
На груди и других местах,
Что была, хоть не много, выше ты,
На ровесников сея страх.
Только годы они всё вытерли:
Нашу память и этот страх.
И наколки, где были - выцвели,
Проявляясь в иных местах.
Жизнь, что рифма, когда повторная,
Не похожа ни чуть на жизнь.
Ты, ровесница, стихотворная,
Меня прежнего не стыдись.
И прости, что я много выдумал
И прощаюсь опять с тобой.
Из души, видно, искры выдули
И я снова кривлю душой.
Купола в небеса врезаются.
Дует ветер прошедших встреч.
А душа, как всегда, терзается,
Но ей прошлого не сберечь.
Мы не видимы в мире истины,
Мы - пространство иных миров.
Потому и живем неистово,
И бурлит в нашем теле кровь.
До свидания, моя ровесница,
Не терзайся и не грусти.
Ожиданье - почти что вестница
На не легком как жизнь пути. .
05.09.13 г
У меня не муж, а так.
У меня не муж, а так.
Ох, попала я впросак.
А любила ведь его.
Муж мой, Колечка.
Только все теперь не так-
Он на свете злейший враг,
Не люблю совсем его,
Ох, ни сколечко.
И какого ж я рожна,
Словно ранняя весна,
Маком по полю сама
Расстелилася.
А дурман был только мой.
Он не вадился со мной.
Непонятно как женой
Очутилася.
Годы прожиты зазря.
В ночь ушла моя заря,
Только звездочки одни
Еле светятся.
Расцветает красный мак,
Только все теперь не так.
Даже маковки любви
Не приметятся.
Но не стоит горевать-
Говорила в детстве мать.
Моего отца жена
Разведенная.
Кто-то проклят был в роду
И теперь его беду
Должна вынести сполна
Дочь рожденная.
Но не знала я тогда,
Что подобная судьба
Мне, как матери моей,
Уготовлена,
Что с подобною моей,
Только все же со своей,
Будет дочь моя, как и я,
Помолвлена.
19.07.13г.
P.S.
Бабы плакали навзрыд.
Слёзы лили. Пять корыт
И ещё одну бадью
Переполнили.
Волос брали, чтоб зарыть,
Кость сыскали, чтоб накрыть.
Колдовали до утра.
Всё исполнили.
Остаётся только ждать,
Что настанет благодать.
Будет мужнею женой
Дочь до старости.
Порубили пять корыт
Там где волос был зарыт.
Распростились и с бадьёй.
Аж без жалости.
02.08.13г.
Закажите пиво, господа!
Столик наш усыпан жирной тюлькой.
Так бывает, правда не всегда.
Я, Ларчук и кто-то с чьей-то Юлькой.
Закажите пиво, господа!
Мы в «Дубок» пришли не на разборки-
Отдохнуть и выпустить пары.
Нам в зачетки синие пятерки
Засадили гильзами в стволы.
Я уже почти, что дульный тормоз
И в откате серые мозга.
Чтоб душа на вечер распростерлась,
Закажите пиво, господа!
Жигули сегодня не покатят.
Нам подайте чешский «Дипломат».
Пусть мозга останутся в откате,
Накачу и вспомню сопромат.
Чтоб мужскую силу не растратить
Ешьте тюльку с брюха до хвоста.
Я спою для вас, когда мне хватит.
Закажите пиво, господа!
Пиво пьешь - не хочется скандала.
Правоту докажем на словах.
Если кто допросится из зала
Ограничим в алкато правах.
Здесь по пиву вдаривал Устинов,
Да и Гречко хаживал сюда.
После них, чтоб пить наполовину!
Закажите пиво, господа!
Пусть на вас не молятся студенты.
Кружка пива каждому в зачет.
А сто грамм на совести доцента,
Он бутылку скоро принесет.
Здесь бывала прежде «холодилка»,
Но о ней не помнит и доцент.
Признается нами лишь «текстилка»,
Их Косыгин - им апартамент.
Вам Серега лишнего не скажет.
Это место свято на года.
Первый кто? Ну, кто еще закажет?
Закажите пиво, господа!
11.07.2013г. (сорок лет спустя)
На рыбалке.
Хорошо вставать с восходом,
Пить росу с зеленых чаш,
Сквозь туман смотреть на воду-
Может выплеснет сейчас.
Улыбаться всем лягушкам,
Подавать им в рот плотву.
Мне, пожалуй, безделушка,
Им же сходит за жратву.
И ужу за той тростинкой,
Что глядит здесь битый час,
Просто выкинуть личинку,
Чтобы лучше рыбу пас.
Мне без них не знать удачи.
Где они - там рыба есть.
Хор лягушек рыбу квачет,
Чтоб ужу в садок залезть.
Солнце вышло в старый ельник,
Протянуло желтый луч.
Будь я лучник - не бездельник
Попытался б натянуть.
Засмотрясь, не видел клёва,
Поплавок, как уж - на дне.
Пусть же клёв начнётся снова.
Счастье – кольца на воде.
22.01.13г.
Не намечали
Как часто манят нас края,
Края, где жить не намечали.
Так пух роняют тополя,
Когда уходят от печали.
Нас сушит жажда перемен.
Желтеем мы на перепутье.
И точит душу червь измен -
Зародыш бабочки распутья.
Упал обглоданный листок,
Накрыла пыль его могилу.
А нам бы совести глоток,
Любви и преданности силу.
Истлеет желтая листва.
Весна - истлевшее затопит.
А нам - вершине естества
Нужны ещё златые копи.
В раскопках лучшие умы
Находят камни предкновенья.
Куда бы глубже ни копни -
Видны сплошные измененья.
Настал период перемен.
Слепые – мы его зачали.
И вот идём, не видя стен,
Туда - куда не намечали.
24.01.13г
Четвертушки (Посажались в нашей Раде.)
Посажались в нашей Раде,
То не в Киеве, не в граде,
Как положено - в дурдоме
Иль в другом закрытом доме,
От народа за оградой.
Посмотреть на них мы рады.
Их опишем для отрады:
Четверть - воры, четверть - гады,
Четверть - суки иль их дети,
Четверть – ни за что в ответе.
Отпускают нам законы:
Четверть - просто не законных,
Четверть – так, лапша на уши,
Четверть – чтобы нам их слушать,
Четверть – чтоб сажать легко нас,
Пробуждающих покорность.
А народ – так он послушный:
Четверть – ум горилкой сушит,
Четверть – душу заливает,
И все четверти страдают.
Те, что в третьей четвертинке
Дуют в Раде всем пылинки,
А в четвертой четвертушке
Одни бабушки-старушки.
Им отраднее без злости,
Промывать той Раде кости.
Но в дурдоме, как и в доме,
Нет важней здоровья, кроме:
Власти, славы и богатства.
Для того есть в Раде братства.
Что есть партии, все знают.
Но чем в них объединяют?
Только тем и держат паству -
Властью, славой и богатством,
А народ пускай страдает-
Он терпеньем обладает.
Пусть живут все четвертушки,
Как и бабушки-старушки.
Я у бабушек в опале,
Что сажусь, когда не звали.
На скамейке подоконной
Статус мой не стал законным,
Потому что, выступая,
Им ни в чём не уступаю.
Хоть люблю их много слушать,
Не терплю лапши на ушах.
Уважаю всех старушек –
Нашей жизни четвертушек.
Лишь они без откровений
Не допустят выступлений.
И язык у них конкретный,
Сессионно-этикетный,
И не бьют друг другу рожи-
Проявляют осторожность.
В сессионном бабьем зале
Всю ту правду рассказали.
Им бы, всем бы в депутаты.
Но сдадут ли те мандаты?
12.02.13 г.
Восьмирушки.
Ох и бабушки-старушки
Наложили мне на ушки.
Я узнал, что за забором
Лечат сахаром и мором,
Что главврач быстрей, чем спикер,
Реагирует на крики –
Без уколов успокоит,
Привязав больных до коек.
И оставит без подушек
Даже Юлькиных подружек,
И в дурдоме к санитарам
Подойти нельзя задаром,
Что когда есть дочь и внуки,
То берут по третьи руки,
И ещё за каждый голос,
И, чтоб больно не вкололось.
Что, когда больные души,
Их совсем не надо слушать.
Стетоскоп определяет
Если сердцем кто страдает.
А когда помёр кто в дурке-
Говорят - курил окурки.
Всемогущие нардепы
Виноваты были в этом.
Позже бабушки-старушки
Мне подали восьмирушки.
Надо наши четвертушки,
Разложить ещё на двушки.
Не жалейте своих ушек
В восприятье восьмирушек.
Те, что в первой четвертинке,
Наши воры. Вот восьминки:
Много крали и на воле,
Даже с делом в Интерполе,
Просто так – снимали пенки
Вместе с Юлей Тимошенко.
Круче в воровской восьмёрке,
Кто по виду лишь шестёрки.
Только их в колоде новой
Называют: «Туз бубновый».
Во второй же четвертушке
Вот такие восьмирушки:
Тех, кого назвали – «гады»,
Подлежат, как все, раскладу:
Есть увёртыши и слизни,
Приспособленные к жизни.
Селектировала Рада
Их от первого распада.
А другие, те, что вьются –
Они тоже уживутся.
И к тому же эти змеи
И шипучее и злее.
В нашей третьей четвертушке
Видим сразу восьмирушки:
Одни суками зовутся –
С кем угодно уживутся.
Ну, а те, что сучьи дети,
Повсеместно на примете.
Каждый вечер или в рани
Мы их видим на экране.
Кто-то пьяным сел в машину
Или сделал выстрел в спину,
Но оправдан был сучёныш,
Ведь судил судья гадёныш.
И в четвёртой четвертушке
Без ответа восьмирушки:
Футболисты и боксёры,
Адвокаты и актёры,
И такие, что с маразмом,
С четвертей, восьмушек разных.
В класс один вогнать их трудно
И к тому ж ещё и нудно,
Но согласно их специфики
С отклонениями в психике.
Подтвержденьем паранойи
Класс ещё не удостоен.
……………………………………
Вот такое в нашем доме –
Обрешёченном дурдоме.
16.02.13г.
*********************
Прочитал я в нашей прессе,
Пресса пишет обо всём,
Что жида во всей Одессе
Не найдёте днём с огнём.
Молдаванка - охохлела,
Отатарился - Привоз,
А Пересыпь кто-то смело
В книгу Красную занес.
И ещё сказала пресса,
Пресса пишет обо всём,
Что сегодня вся Пересыпь
Под израильским ружьём.
А в ружейном их прикладе,
Для того он и приклад,
Штучка есть, что все в отпаде –
Открывает лимонад.
Не имел бы русской рожи,
А прабабкино лицо,
Их ружьё я взял бы тоже –
Открывал бы им пивцо.
А на то сказала пресса,
Пресса пишет обо всём,
Каждый ищет себе место
Без ружья или с ружьём.
И про пиво пишет пресса,
Что его прибрал Кличко.
Так что вам там нету места –
Продавайте молочко.
Оставаясь в этой теме -
Пресса тоже может врать.
Наш боксёр ударил в темя,
Что бы пояс отобрать.
Вот за то люблю газету
И готов всегда читать.
Есть в ней тема, что не пета
И офсетная печать.
21.02. 2004г.
Сам не знал он когда.
Сам не знал он когда,
Знал лишь месяц и год он,
Когда мать родила-
Облегчилась… И вот он.
Первый крик пацана
Слышал курский уезд,
А потом вся страна
Процитирует съезд.
Но пока без греха,
Не знакомился с митрой.
И рука не легка,
Да и весь ладно сбитый.
Летом был пастухом,
В зиму начал слесарить,
Чуб, держа петухом,
По хохлятски гутарить.
Как то юзовский дед,
По шахтёрски – без оков,
Скажет глядя во след:
«Он уйдёт от истоков».
По гражданской войне,
В рутченковском отряде,
На кубанском коне
И в самом царском граде.
В тройке он без истца
Свой оттачивал норов.
Не хватало свинца
Для его приговоров.
Сотня подписей в день,
Сотни тысяч за годы.
Русский ты иль еврей –
Все – за вашу свободу.
Только юзовский дед,
Хоть пройдёт много рокив,
Скажет: « Вот его след.
Он ушел от истокив».
По гражданской войне,
В рутченковском отряде,
На кубанском коне
И в самом царском граде
Генерал-лейтенант
На фронтах не терялся.
Киев сдал, Юзев-град…
И Воронеж им сдался.
По донецкой степи
До Царицина-града
Набирались грехи,
Принимались награды.
Только юзовский дед
Промолчал… Ненароком
Много бед и побед.
Он ушёл от истоков.
По гражданской войне,
В рутченковском отряде,
На кубанском коне
И в самом царском граде.
Он теперь секретарь
И холуй у Генсека.
Хоть пиши, хоть гутарь,
Но прожил так полвека.
Сотня подписей в день,
Сотни тысяч за годы.
Русский ты иль еврей –
Все – за вашу свободу.
Толко юзовский дед,
Пережив много сроков,
Утверждает свой бред.
« Он ушёл от истоков».
По гражданской войне,
В рутченковском отряде,
На кубанском коне
И в самом царском граде.
Стал теперь он Генсек -
Он хозяин народов.
Чтобы он не изрек
Всё на долгие годы.
Сотня подписей в день,
Сотни тысяч за годы.
Русский ты иль еврей –
Все – за вашу свободу.
Только юзовский дед,
Умирая в сто рокив,
Прошептал: « Бог - мой свет.
Он ушёл от истокив».
По гражданской войне,
В рутченковском отряде,
На кубанском коне
И в самом царском граде.
Время знать помирать
И представиться Богу.
Только кузькину мать
Он оставил народу.
Сотня подписей в день,
Миллионы за годы.
Русский ты иль еврей –
Все – за вашу свободу.
07.03.2013г.
Сто вторая верста.
Я верст, когда сотню протопал,
Увидеть хотел сто вторую версту.
Увидел. В ладошки захлопал.
Как будто исполнил свой путь и мечту.
Я озеро видел желаний
И рыбка смотрела мне пристально в глаз,
А добрая птица с гортани
Подала мне в руки чистейший алмаз.
Цветами поросшие скалы,
И мох на вершинах и там где вода,
А память в дурмане дремала-
Такая была сто вторая верста.
Оставьте мне голые скалы.
Цветами и мхом я на них прорасту.
И вечером путник усталый
Найдет здесь свою сто вторую версту.
Большая и добрая птица
Совьет на высоком уступе гнездо,
А рядом родник просочится,
Заполнив водою межскальное дно.
Потом по стеченью событий
Ветрами из ближних иль дальних морей
(на месте наскучило жить ей)
Икринку закинет засохший пырей.
Банально развитье живого.
На чьей-нибудь смерти цепляется жизнь.
И так повторяется снова
И снова, а могут друг друга загрызть.
Зубастых, клыкастых животных,
Растений колючих и слизких не чту.
Совсем не люблю приворотных.
Напоят таким, и забудешь мечту.
Оставьте мне голые скалы.
Цветами и мхом я на них прорасту.
И вечером путник усталый
Найдет здесь свою сто вторую версту.
У озера вечных желаний
Чудесная рыбка исполнит заказ,
А добрая птица с гортани
Подарит на память чистейший алмаз.
21.06.13 г.
Я иду из далекого прошлого
«Честь имею»: сказал я ведущему,-
«Ты иди, я узнаю твой след».
С той поры мне, в сегодня идущему,
На мой зов не приходит ответ.
Я иду из далекого прошлого,
А за мной продвигается звук.
Это цокает, временем сношенный,
Моей мыслью подбитый каблук.
По дороге судьбой предназначенной,
Ощущая грядущего сласть,
Он пробил колею однозначную,
Что из грязи вела или в грязь.
Этой грязи невинное чавканье
Слабым эхом приходит на слух.
Чаще помнится жуткое, чахлое.
На прекрасное – памятью глух.
Но ведь память пробьёт глуховатую,
И историй дорожных мотив
Заглушить не представится ватою
И себя вы услышите в них.
Будьте счастливы жизнью не битые,
Вы счастливых не знаете мук.
Я пройду мимо вас, гладко бритые,
Не отмыв перед вами каблук.
Я не слышу далекого цокота
И не вижу ни грани следа.
Только слишком дорога истоптана.
Здесь прошли непонятно куда.
«Вам не страшно идти в одиночестве?»,-
Слышу я ваш наивный вопрос.
Исполняется только пророчество,
Что мне в юности дед преподнес.
Вы в себя посмотрите внимательно,
Приоткройте шкатулку судьбы
И узнаете как занимательно
Вы когда-то встречались с людьми.
По дороге лишь вам предначертанной
В перекрестках, изгибах и рвах
Вы узнаете, что вам начертано,
Ограничены чем вы в правах.
Кто-то ждет вас в пути обязательно,
Стережет вас и хочет сказать,
Что сегодня вы так замечательны,
Что мне хочется вас целовать.
Подойдите и очень доверчиво,
Посмотрите с улыбкой в глаза.
Озаряет пусть мир гутаперчивость
И сверкает от счастья слеза.
Как процокать счастливо в грядущее,
Не оставить чтоб грязного след?
Нет. Не слышу! Отстал от ведущего.
Иль ведущего попросту нет.
Я иду из далекого прошлого,
А за мной продвигается звук.
Это цокает, временем сношенный,
Моей мыслью подбитый каблук.
23.12.2012г.
Я понять не могу.
Расскажу, как могу,
Что мне дядька поведал.
Аль про нашу судьбу,
Аль про русские беды.
Был мой дед мужиком
С сильно барскою хваткой.
Он всегда был с зерном-
С не богатым, но вятским.
Он до бабки моей
Относился с почтеньем.
Платьев было при ней
На пять дней с воскресеньем.
И под вечер ухват,
Направлялся до печки –
Извлекал, чем богат –
Но не уточку в гречке.
Пять картошин и хлеб,
Да с подвала капуста.
Вот такой был обед,
Чтобы не было пусто.
Он растил пацанов.
Бог обидел девчонкой.
Но кому какой клёв.
Был он просто – Гребёнкин.
Двух фамилий таких
Знать не знали в России.
Через двор Хитрины
И такие ж босые.
Им бы жить, копить в прок,
Только власти неймётся.
Заменили оброк,
Назвав то продразвёрсткой.
Кто наган, кто топор
За строку резолюций.
И пошёл новый мор
По стране революций.
Дед свой нож наточил,
Так что можно побриться.
В ночь корову забил,
Не дав ей отелиться.
Не рождённый бычок,
Шевелился в утробе.
Дня бы три… казачок,
Он вскочил бы на ноги.
Он к зиме бы подрос
До убойного вида.
Вот тогда бы под нож,
А пока что – обидно.
И наточенный нож
Вновь ударил в живое.
Ты прости, что умрёшь.
Но мы умерли – двое.
Забрыкался, взревел-
Почти бык снова ожил.
Он вскочить захотел
И пробился сквозь кожи.
Свет увидел на миг
В алом цвете обманном,
Сделал вдох и поник -
Бездыханный и алый.
…………………….
Посмотрев на коня,
Дед заплакал впервые.
«Пусть прирежут меня,
Холуи боевые».
Им бы водки пожрать,
Лапать баб по подвалам,
Отбирать, и сажать
И стрелять всех навалом.
А на утро пришли
Раскулачивать деда.
Заворочались вши
В бороде у соседа.
Ты бы бороду сбрил,-
Молвил дед еле слышно.
Во весь голос встремил:
«Мать твою чёрту в дышло»!
На двор вывел коня,
Обнял нежно за гриву…
Поминай, друг, меня…
Забирай, сволочь вшивый.
Но уздечку не тронь.
Так веди за ограду.
И заплакал тут конь,
Словно чувствуя правду.
Что-то вновь не срослось
И с советскою властью.
Слишком горько пилось
Ожидание счастья.
На морозном снегу
Слёзы коньи искрились…
Я понять не могу
Для чего мы родились.
12.03.2013г
Меня не принято срывать.
Мне эта ива говорит,-
Что я не клен, ни дуб, ни тополь,
Что ветвь ей осень золотит
И что весна ей корни топит.
И развеваясь на ветру
Листва сплелась с цветочной вязью
И отражается в пруду.
А мне не быть соседом-вязом.
Мне эта ива говорит.
Зачем же ива говорит,
Слегка кривя зеленый ротик?
Ведь клен, как тополь - не плодит.
Лишь пух летит, да самолетик.
И только дуб, живя века,
Свои плоды кидает с кроны.
Ему не страшны ни снега,
Ни зной небес, ни крик вороны.
Зачем же ива говорит?
Во всем порядок и расчет.
Любовь в цветах и боль в колючке.
Одно - столетьями живет,
Другое так – до первой тучки.
Одно - морозится в снегу,
Другому - только теплый воздух.
Но корни я не оторву,
Ведь я шиповник, а не роза.
Во всем порядок и расчет.
Меня не принято срывать.
Неокультуренный кустарник –
Мне рядом с ивой не бывать
И толстый дуб не мой напарник.
Ведь даже в розовом цвету
Я вызываю опасенье.
Колючий я и тут и тут,
Но плод берут мой для спасенья.
Меня не принято срывать.
12.03.2012г.
*****************
Достойные чести высокой
Офицерами зваться морскими,
Без боя отдать Севастополь
Вам прикажет родная Россия.
Во славу российского флота
Украсят флаг фалы, как сцену.
В два ряда, равненьем на форты,
Поставит вас честь офицеров.
Достойные чести высокой
Офицерами зваться морскими,
Без боя отдать Севастополь
Вам прикажет родная Россия.
«Прощайте скалистые горы»
И слезы пройдут сквозь ресницы.
Прости нас воинственный город -
И славы и чести столица.
Достойные чести высокой
Офицерами зваться морскими,
Без боя отдать Севастополь
Вам прикажет родная Россия.
Вы лиц не увидите русских,
Слеза не бинокль офицерский.
Знакомый фарватер, чуть узкий,
Вдруг станет широким и дерзким.
Достойные чести высокой
Офицерами зваться морскими,
Без боя отдать Севастополь
Вам прикажет родная Россия.
Две мили до выхода в море
Разрежут тяжелые кили,
Всегда в черноморском просторе,
Вам быть, офицеры морские.
Достойные чести высокой
Офицерами зваться морскими,
Без боя отдать Севастополь
Вам прикажет…за что же, Россия?
А кэп зовется – Николай
Опять взбесился океан.
На вахте пьяный капитан.
Ведет он судно как корыто.
Давно лицо его не брито.
И судно выглядит плачевно:
Что чистить надо ежедневно
Уже не медь ни серебро-
Не драют рынду там давно.
А что звалось когда-то коком
Бывает в камбузе наскоком,
На горечь брагу проверяет
И если горько - выгоняет.
Пусть дует Nord иль даже West
Команда чувствует что веst.
А боцман, что в родстве с нардепом,
Братву разводит по отсекам
И с должной честью капитану
Несет бутылку и сметану.
А кэп зовется - Николай.
Святитель наш, ты наших знай!
Зачем ты гонишь, океан.
Не пьян на вахте капитан
И судно к пристани прибито,
Швартовый выкинут с корыта.
На берег трезвая команда
По трапу сходит словно с Андов.
На рынде медь и серебро
Блестят как чистое вино.
Ведь этой божьей благодатью
Ее отдраили все братья.
Залюбоваться можно коком,
А камбуз – жесть светлее ока.
Пусть дует Nord, иль даже West
Команда чувствует что веst.
А боцман, что в родстве с нардепом,
Цветы разносит по отсекам
И с должной честью капитану
Несет на мостик лишь сметану.
А кэп зовется - Николай.
Святитель наш, ты наших знай!
09.02.2012г.
От фонаря
В одном из царств фонарщик жил,
Ни с кем, пожалуй, не дружил.
Но прожил век, всем свет даря,
От фонаря до фонаря.
И в этом царстве был король
По слухам вовсе не дурной,
Но он любил подпить и петь.
Офонареть, офонареть.
Наследство каждому свое-
Фонарщик бросил ремесло.
И дочь пошла, всем свет даря,
От фонаря до фонаря.
Однажды ночью наш король
Пошел по улице хмельной,
Ее увидел, бросил петь.
Офонареть, офонареть.
Но что влюбленной уберечь
И у нее пропала речь,
И что простым до короля?
От фонаря до фонаря.
За ней отправился король,
Забыв про царственную роль,
Готов от счастья умереть.
Офонареть, офонареть.
Но тут на встречу встал фонарь-
Правоохранитель иль бунтарь
И в лоб ударил короля
От фонаря до фонаря.
Король же впал в горизонталь,
Так лучше видеть даже даль
И на красавицу смотреть.
Офонареть, офонареть.
Фонарь же знал – король лежит
И прямо в лоб ему глядит,
Но фонарю, с верха смотря,
От фонаря до фонаря.
Но наш разгневался король
За то, что тот доставил боль
И дал указ – ему гореть.
Офонареть, офонареть.
А дочь фонарщика мила,
Его, конечно, подожгла
И вновь пошла, как бы паря,
От фонаря до фонаря.
Король же принял вертикаль.
Ведь к ней стремится сам фонарь.
От счастья снова начал петь.
Офонареть, офонареть.
И сказки той пришел конец.
Пришли в ней оба под венец.
А мне, по правде говоря,
От фонаря до фонаря.
Одно лишь жаль, что в жизни мы
Почти всегда лишь фонари
И только пробуем гореть.
От фонаря офонареть.
Когда ж встречается король
Ему норовят сделать боль.
И нужно боль ему терпеть.
От фонаря офонареть.
24.01.2012г.
Помню лебедь с изогнутой ше-е-ей
В ресторан в незнакомом мне городе
Я зашел, чтобы память промыть.
Слышу песня знакомая вроде бы
И душе что-то хочется ныть.
Помню лебедь с изогнутой ше-е-ей
И тюльпанчик размером с печать.
Ты ведь знаешь, что всё длинношеее
Никогда не позволит скучать.
Друг, Володька, пропой нам по-новому.
Песню я вон для той заказал.
Знаю женщина эта фортовая,
По наколкам её я узнал.
Видишь лебедь с изогнутой ше-е-ей
И тюльпанчик размером с печать.
Ты ведь знаешь, что всё длинношеее
Никогда не позволит скучать.
Ты нам пой, постарайся, Володенька,
Про любовь вот как щас наяву.
На плаву хотят жить и подводники.
Ух, сегодня её я порву.
Видишь лебедь с изогнутой ше-е-ей
И тюльпанчик размером с печать.
Ты ведь знаешь, что всё длинношеее
Никогда не позволит скучать.
Метрдотель с неприятною рожею
Вдруг подходит и мне говорит:
«Ты, красавчик, будь с ней осторожнее,
От неё даже пиво горит».
Видишь лебедь с изогнутой ше-е-ей
И тюльпанчик размером с печать.
Ты ведь знаешь, что всё длинношеее
Никогда не позволит скучать.
Слушай, друг, а чего ты так паришься,
Я с тобой не ходил в корешах.
Если сразу сейчас не отвалишься,
То узнаешь про боли в штанах.
Видишь лебедь с изогнутой ше-е-ей
И тюльпанчик размером с печать.
Ты ведь знаешь, что всё длинношеее
Никогда не позволит скучать.
Хорошо ты поёшь нам, Володенька.
Вот сейчас я её приглашу.
Ведь душой я как прежде молоденький
И пожарчик любой потушу.
Видишь лебедь с изогнутой ше-е-ей
И тюльпанчик размером с печать.
Ты ведь знаешь, что всё длинношеее
Никогда не позволит скучать.
Всё закончилось, правда, банальненко.
Как всегда я чуть-чуть перебрал.
И горячая светлая спаленка
Помнит то, как я простыни рвал.
Помню лебедь с изогнутой ше-е-ей
И тюльпанчик размером с печать.
Ты ведь знаешь, что всё длинношеее
Никогда не позволит скучать.
07.02.2012г.
Суке
Какая ты все же сука.
Стыда не найдешь и тени.
Головку кладешь на руку,
Сидя на моих коленях.
Глазами в меня впилась,
Но также как все продажна.
Но ты никогда не снилась
И сниться не будешь даже.
Ведь ты же всего лишь сука.
Лежишь и легонько лижешь.
Собака, лизни мне руку.
Я ведь тебя не обижу.
1970 г. (Каменные могилы)
**********************
Там вон за околицей,
Где растут цветы,
Жалко церковь молится,
Растеряв кресты.
Бузина развесила
Над могилой сеть.
Прежде было весело
На нее смотреть.
Гроздья ягод падают.
Всюду красный цвет.
Надо себя радовать
Тем, что больше нет.
За рекой околица,
А в реке скала.
Очень смутно помнится,
Кто была мила.
Тишина отшельника
И речной затон.
Церковь рядом с ельником,
Да монаший дом.
Далеко здесь слышится.
Звукам нет преград.
И легко мне дышится
И всему я рад.
Вновь с тройною радугой
По реке бы плыл.
Много в жизни надо бы?
Чтоб ещё любил.
08.09.2012г.(1968г)
*********************
Боль в висках, как будто в колокольне
И гитара с силою звучит.
Спел бы я. Да петь вдруг стало больно.
А душа трепещет и кричит.
Снова осень серыми дождями
По зиме стучится на порог.
Спел бы я со старыми друзьями
И сыграл, как в молодости мог.
Звон струны с высокого аккорда
Замирает в нашей глухоте.
Спел бы я. Сегодня я не гордый.
Но аккорды, кажется, не те.
Струны жму почтительно на басе
И как зверь царапаю рукой.
Спел бы я. Но боль улыбку квасит
И кабак - совсем не заводной.
Бар «Дубок» под нашим общежитьем
Принимал с радушием всегда.
Спел бы я, отбросив все приличья.
« Закажите пиво господа».
Пить, не пить. Вопрос не правомерный.
С пивом глупость лезет на язык.
Спел бы я. Слова гоню без меры,
Словно к этой глупости привык.
Но попасть в «Дубок» уже не в силах.
В Google там строительный бутик.
Спел бы я. Но нет тех слов красивых
И нет чувств, чтоб в душу к вам проник.
Душу я, как мелкие картинки,
По куплетам жизни раскидал.
Спел бы я с концом и серединкой,
Если б кто начало мне подал.
Закажите пиво для начала,
Чтобы хмель ударил прямо в лоб…
Вот и спел. Душа не подкачала.
И сыграл, как в молодости мог.
10.09.12 (13.12.09г.)
Апокалипсис.
Каждый день листопад событий
Предвещает нам апокалипсис.
Даже солнце как образ в нитях.
Почему же вы не покаетесь.
И сегодня святые вести
Приоткрыли страшную вводную,
Что отрубит палач от чести
Вашу голову благородную.
И тогда под святой иконой,
Сотворившей нам мироздание,
Только дух ваш, с неслышным стоном,
Будет корчиться в покаянии.
И ему не уйти от страха,
Когда выйдут свежие новости.
Снова встанет палач над плахой
Это будет палач от совести.
Отсечет он, что было скверным,
Как всегда, приемом излюбленным.
А дорубит палач от веры,
Что представится недорубленным.
И другие придут на смену
Исполнять почетную миссию.
И останется, что не тленно -
Только самая чистая истина.
07.12.12 г.