война и мир
нудит январь у моря голо,
и сонно тянутся в строку -
и ветра жесть, и неба голубь,
и праздник в собственном соку.
звездой - рождевственная прорубь,
под ёлочкой - дары волков..
и дышится почти не хворо
в войне и мире дураков.
на белом коне
листай-листай серебряной рукою
пустырник улиц, пустотень свою..
менял - коня нам! на - мои покои,
я конника теперь не узнаю.
да что там! я себя вдруг не узнала -
почти красива и почти была..
но кто-то прилепил к лицу забрало,
и лошадь, испугавшись, понесла.
"Октябрь"Эйзенштейна
или 100 лет одиночества
а помнишь - как в семнадцатом году
при штурме зимнего чуть не снесли ворота?..
смотрю кино,
мне лет всего-то с гулькин нос,
и кто-то -
на створке исполинского литья,
цепляясь за ажур металла,
брал зимний.
а по мне - катался,
пока толпа людская, что река,
распахивала створы века,
и падал человек..
и думалось -
ну вот! -
и я могла быть этим человеком.
с воротины сорвалась и лежу.
сто лет.
в пыли, чихаю,
и будто - вся одна шестая,
и вся история её - прошлась по мне
то топором, то колесом, то траком -
любовью всей и ненавистью всей.
а мне всего-то лет..
и как тут не заплакать.
и как не постареть.
ай-Петри
мы же были, мы же плыли
по волнам и облакам,
мы глотали тонны пыли
радиоактивных драм,
мы ловили луч рассвета -
альфа, бетта и рентген,
и мутировали - летом,
между прочих страшных мен.
разлетелись на нейроны -
воедино не собрать,
и туманимся неоном
в надписи - не кантовать.
как пройдёт распад-период,
цезарь - редкий сволочной,
в чашечке святого Петри
снова встретимся с тобой.
лю
на дворе трава,
на траве - поленница,
все стихи - слова,
и в твоих - я - пленница.
яблочко жую,
бью о ножку ножкой,
и к словечку "лю"
подставляю рожки.