Наше положение несравнимо с Западом, ибо, чем больше людей опускается на уровень выживания, тем хуже для общества. Суть здесь состоит в том, что деградация экономики здесь предопределяет деградацию человека, и ее преодолевают лишь отдельные люди, а не общество в целом. В Америке деградация человека предопределена «деланием денег», принимающим массовый характер и лишенным человеческого смысла. И это однозначно говорит, что если наше общество обречено на основе денег, находящихся в основном в руках людей, то Запад обречен по самому образу жизни людей, наполняющего человека вещным содержанием.
Но наши люди все же размышляют и наполнены, напротив, поиском. Разве наше общество знало когда-либо в прошлом такого «творческого экстаза», который он переживает со времени распада социализма, тем более в условиях полной неизвестности будущего. Мы все стали «мыслителями», хотя и непризнанными, и беспощадными критиками. И люди у нас, только недавно верившие в «светлое будущее», просто не желают мириться со своим положением, и они естественно размышляют, оказавшись в неожиданной ситуации. В Америке же люди так еще не думают. Скорее их пугает грядущее, надвигающееся. Но это ни в коей мере не страх перед грядущим «выживанием», а страх духовной опустошенности человека, обусловленной голым потребительством и чисто внешним выражением личности. Именно поэтому многие исследователи отмечают, что западная система гибнет духовно.
Но если рассматривать в целом, то при этом нас уже ничто не оценивает как процветающих. Напротив, у нас все обречено на выживание. Даже некогда сильнейшие банки сегодня уже выживают или просто исчезают, лишившись права на существование. А что здесь говорить о предпринимателях, фермерах, в руках которых деньги никак не превращаются в капитал, или простых горожанах, перебивающихся случайными заработками, если выживают крупные объединения, если нет национального дохода, а государственный бюджет постоянно испытывает дефицит и давит на своих граждан, чтобы они не прятали свои доходы. Так что выживание – это общее условие, своего рода объективное положение для размышления людей, в котором они, хотя и медленно и не заметно на первый взгляд, духовно осваивают мир и так или иначе пытаются постичь не только свое бедственное положение, но и положения общества. И если у нас подавляющее большинство выживает в «самозанятости», то вообще все массовое мышление работает только в этом направлении, в то же время, с завистью глядя на американское обогащение. А тот факт, что американское обогащение уже превращается в гниение, не воспринимается как раз за незыблемостью американского способа производства, основанного на технике. А что здесь можно говорить о богатых, которым завидуют выживающие граждане Казахстана?
Следует иметь в виду, что «богатые» - понятие непостоянное с точки зрения людей. Это только идеологически можно изображать, что Казахстан процветает, выдавая отдельные успехи за общие, а обогащения отдельных людей за процветание всего Казахстана. В действительности же конкуренция и беспрерывно развивающаяся инфляция делают неустойчивым само понятие «богатство», и все неизбежно подводит к выживанию. Это понятие принимает условный характер и существует скорее как символ, вроде бы доступный каждому и в то же время недоступный. Так что даже владельцы миллионов сегодня не чувствуют себя уверенно на зыбком общественном основании – деньгах, не говоря об олигархах. В нашем зыбком мире никто не застрахован от разорения. Поэтому и наше «счастье», связанное с «обогащением» - это нечто временное, непостоянное, обманчивое, а жизнь – беспрерывная и упорная борьба, в которой никто не знает, будет ли достигнута преследуемая каждым цель. И вот эта «преследуемая каждым цель», являясь «свободным потреблением», лишает смысла самого «обогащения каждого», делая его временным проявлением жизни для изолированных людей, людей одиноких. И это не та цель, которую ставит история – богатство человеческой личности. Именно она достигается через разрушения рыночных стереотипов. Но рыночные стереотипы, естественно, должны сложиться, а вместе с ними сложиться и сознание, соответствующее им, то есть владелец денег должен сложиться и завершить свое призвание, прежде чем он разложится, чтобы освободить личность. И если здесь денежная психология сложилась и упрочилось как сознание, значит сложилась психология смерти.