Я слышал в детстве пустые басни
про все чудеса страны,
но сам не знал ничего прекрасней
серой кирпичной стены,
поскольку не видел, сколь не пытался,
ещё что-нибудь за окном.
Весной талый снег по ней растекался
огромным мокрым пятном.
А солнце сушило углы и ниши,
чуть-чуть золотя дома.
И я ощущал, что для стен и крыши
тоже пришла весна.
А вечером стёкла пылали как угли:
на стену светил закат.
И было понятно: в кирпичных джунглях
хозяйничал месяц март.
Но шелест листьев мне не был слышен:
деревьев здесь не росло.
Лишь мох зеленел на стене под крышей,
едва заметен в окно.
А ночью я видел порой семь точек
медведя, что в небо влез,
но знал, к сожаленью, всего кусочек
капризных ночных небес.
Сквозь стёкла окна я не слышал шума.
Мир был для меня немой.
Хоть я об этом совсем не думал,
но дом был моей тюрьмой.
Но тесно мне не было, не постылым
был вид сквозь моё окно.
Со всей вселенной не надо было
сокровищ взамен его.
И дверь на лестницу я не трогал,
порога не преступил,
поскольку не ведал, что за порогом
огромный и яркий мир.
И я и не думал о бОльшем чуде,
чем день, что в окне белел.
Я даже не знал, что другие люди
живут на моей Земле.
Не знал, что в мире есть океаны,
портовые города,
что где-то по компасу сквозь туманы
по водам идут суда.
И вовсе душа моя не желала
знать мир за пределом штор,
ни то, как вулкан извергает лаву,
ни то, как бушует шторм,
ни то, как в полёте звучат тоскливо
осенних птиц голоса,
ни то, как туман покрывает ниву,
ни то, как горят леса.
И вдаль бы не ринулся без оглядки,
будь в стенах хоть сотни дыр,
но жить бы не смог без кирпичной кладки,
закрывшей собой весь мир.
Я был убеждён в том, что выйдет боком
крушенье стены, причём,
разрушься она, я проёмы окон –
тотчас заложу кирпичом.
15 января 2015 г.