`
Но куда он отпустит, если сам так неправдоподобен,
Если белыми нитками шиты мои притязанья?
Он любим, и он был, но слова эти кажутся дробью,
Где числитель неведом. О, да. Ни на что не взирая.
Но когда он придет? Эта мелочь в кармане не взятка
Расставанью: пусты его окна, и тихо в апреле,
И все четверостишья так любят себя в беспорядке,
Пока день не приходит, в котором их счет беспределен.
И что скажет он, если слова его значат не много,
Если только я их не спаяю в цепочку
Смысла, рифм, и даже того откровенно простого,
После чего не бывает поставлена точка.
`
И я буду скучать, и я сяду за руль,
И почувствую город на рельсах трамвая,
Но потом я покину эту страну
Пешком и по небу, звездой догорая.
И так больно, и плачешь, и в горле стоит
Запах роз - в цвет их розовых, детских ладошек
Магдалина нашепчет свой тихий иврит –
Он в деревьях, во мне, даже в ветре немножко.
Он вернет меня в сон, и я буду жива,
Только ты понимаешь отчаянье речи:
Кровоточит язык, разрываясь в слова,
Кроме них мне отдать тебе, нечего, нечего.
`
«я боюсь посмотреть на бумаги белый лист:
он не верит.
он напоминает, сжирает, сжигает все новые строки,
он постигнуть пытается смысл моего одичанья,
он мне снится, он смотрит на то, что когда-то в начале
я, занесшая руку над ним,
точно знала: сгорим.
но
он тут же рисует март, снова март,
его фортепиано, и руки, и снег,
что растаять
никогда не сумеет уже», -
каждый раз о тебе так пытаюсь начать я
что-то новое, вроде христова зачатья.
но когда я касаюсь бумаги
она видит тебя и вонзает
мне в ладони невозможные числа нашей с тобою мечты.
я сдаюсь.
я тебе никогда не смогу показать, где живу я. где ты,
там огромное небо, которое тоже моё,
там стоит строгий город, он чёрен от прожитых дней,
и если смотреть на него с моей высоты,
ничего не увидишь, кроме сотни огней.
`
Муза? Она тебя не достойна
Деревья как сон стоят,
Как рана в руках моих,
Красным листом кровят
В ненаписанный стих.
И думают – им нельзя,
И продолжают даль,
По звездному небу скользя,
Знают – не забывал
Ты их печальный всплеск,
Их одинокий вид,
МЫ НЕ МОЖЕМ БЫТЬ ЗДЕСЬ,
Боже мой, но стоит
Сон этих листьев, вкус
В воздухе и во мне,
Виснет на нитке бус,
Стелется по земле.
И между нами –сон,
Сон этих лип, берез,
Их оголенных крон
Глухонемой вопрос.
Муза любит только тебя,
И встречи нашей
Дарит букетик воспоминаний. Из ноября
Рукою машет.
13-16н. 2005
`
Ты меня оставил людям.
Я смотрю то в окно, то в вербу.
И теперь, милый, будь, что будет.
Говорю с тобой, словно с небом,
Будто в небе цвету пионы,
Будто в них виден лик иконы,
Распускаясь, они немеют,
Облетают в сердца, в аллеи,
Уходя в даль земли, в дар речи,
Уходя, чтобы стало легче
Нам двоим ощущать, что в душу
Проникает их запах, душит,
Кружит сердце, как первый танец.
И иглою пронзенный палец
Уже кровью рисует стебли,
Розоватой волной их гребни,
Их намек на безумство мысли,
Словно звезды они повисли.
Обнимаясь, они щебечут,
Они знают про эту встречу
Невозможного с неизменным.
Кто из нас остается верным, но уходит.
Ты знаешь, или
Проплывая, они простили
Нам, что мы выбираем музу,
Предпочтя ее браку, союзу
Наших тел. Что касается душ, то
Здесь тебе говорить не уж-то
Нужно что-то? Гляди в их сердце,
Принимай только их в наследство:
Их обхват, перламутр, величье,
Их язык. Нам – родной. Всем – птичий.
`
Я вижу, что внутри тебя цветы и странный дождь,
Из листьев и травы сплетая свою ложь,
Он верит ей уже,
И называет чудом,
И вторю я ему,
И слово говорю,
Что я его люблю.
Я вижу, что внутри меня цветы,
И верится с трудом,
Что я и ты –
Все, чем горят они потом:
Огнем, огнем.
И, расщепляя дерево, я вою.
И, поднимая камень, я с тобою
Не расстаюсь, а ухожу навечно
К тебе навстречу.
`
Ты уходишь по морям,
По дорогам, по сугробам,
Ты не видишь никого,
Только бога.
Ты оставишь меня плыть
Вербой в отраженьи леса,
Это больно, это будет
Так чудесно.
Рифма хочет посложней,
Но мне хочется остаться,
Нет, мне хочется не быть,
А казаться:
Снегом, снегом над землей,
Снегом дерева и крыши,
Снегом дня и снегом сна,
Чтобы слышать
Голоса – наш рваный шов
Междометий и союзов,
И когда ты говоришь,
Это муза
Уже хочет просто спать
В одеяле сердце, пуха,
И мы превратились в слух,
В сердце слуха.
Такой невыносимо тихий двор.
В окне снег и береза.
И застывают каплями звезд
Слезы.
`
И мне хотелось бы сказать тебе, но ввысь
Распластываясь, строчка убегает.
И даже не дает закончить мысль,
На многоточье воздух разрывает.
Но не давай себя ей покидать!
Беспомощна равно как и нелепа,
Лишь я смогу ее потом сорвать
В тебе как стебель, пусть она и не окрепла.
Хотя она не выросла в мой стих
И не преодолела расставанья –
Но потому, что ты ее постиг,
Она любовь, обломок, изваянье.
`
Смотреть в такие же черные глаза.
И – поперек боли,
И – последним усильем воли
Никогда больше не сказать.
Оставить тебя, как ты есть без меня – бедняком.
И - в святую пасху
Прочесть тебе страшную сказку
Ни о ком.
Стоять на ветру и видеть весь белый свет
Таким, каким не видел еще никто,
Застегнуть тебе верхнюю пуговицу на пальто.
И волосы мои по' ветру, по' небу, точно солома.
О, не думать, забыть навсегда, что было дома.
22. 04. 2006
Пасха