Мы не виделись долго, а значит, приятней вдвойне
Вспышка радости в карих глазах, устремленных навстречу.
Милый друг, я купаюсь в беспечной твоей болтовне,
И ни в чем, совершенно ни в чем я тебе не перечу.
Всё так ладно, уютно, тепло. Ах, как сердцу тепло!
Словно свечи зажгли в отсыревших, заброшенных нишах.
Но ворвавшимся ветром по сердцу опять заскребло –
Это ты говоришь невпопад: «Почему ты не пишешь?».
Чай остыл. Искрошилось печенье дрожащей рукой,
Невзначай что-то горькое-горькое капнуло на пол…
Ты какой ожидаешь ответ, ну скажи мне, какой,
Если каждый мой месяц тревогой и болью залапан?
Если сил достаёт лишь на то, чтоб удары держать,
Улыбаться, и зеркалу лгать, предрекая удачу?
Мой ответ будет прост, до предела молчанием сжат:
«…Почему ты не видишь слезы? Почему ты не плачешь?..».
Почему… Почему – доискаться ли надо причин?
Кто-то скачет, а кто-то упал – ослабела подпруга…
Помолчим, милый друг мой, давай мы с тобой помолчим,
Слишком я дорожу тем, что смею назвать тебя другом.
И неверье грешно, и уныние тоже грешно,
Я не только слова, но и мысли крамольные спрячу.
- «Почему ты не пишешь?», - «Не пишется что-то давно…»
- «Но ведь будут стихи?», - «Ну конечно… А как же иначе».