Пророк уже не напророчит
Ни новых благ, ни новых бед.
В пески его стекают очи,
Он в пепел траурный одет.
Он больше не впередсмотрящий,
Его забыли на посту.
Он черный ящик, черный ящик
На черном времени борту.
Пророк не жаждет воскрешенья
Среди бессмысленных племен.
Меж курослепов и шалфеев
Пылится медный флюгельгорн.
Он жертва временекрушенья,
Умолкнувший Армагеддон.
К нему взывают дни и скорби,
Ландшафты плача и смертей,
А он молчит, как угль холодный,
Среди подмен любых мастей.
Его пророческое слово
Спит на железном дне ручья,
Не видя среза золотого
На черных гранях бытия.