Если вы считаете, что ведро; — это ёмкость для хранения жидких и сыпучих материалов и транспортировки их на небольшие расстояния
(Дометрическая единица измерения — ведро — составляла сороковую часть бочки, что приблизительно равно 12,3 литра), то я, со всей ответственностью, должен Вас уверить в том, что Вы, таки, ровным счётом, ни чего не знаете о ведре…!
Для водителя транспортного средства, ведро является объектом архи-стратегическим.
Из ведра доливаются в двигатель и его системы масло и иные эксплуатационные жидкости.
В ведре готовится чай из снеговой воды, для группы водителей, зависших по непогоде у подножья подъема на трассе зимника.
В ходе шоферского диспута, не возбраняется огреть оппонента для вящей убедительности, ведром по темени (не убийственно, но впечатляюще и звучно).
Ведро, подвешенное на фаркоп автомобиля, первым принимает на себя удар и гасит его энергию при попутном столкновении транспортных средств (зазевавшийся Жигуль, въезжает со всей дури в зад КАМАЗу) Ведро всмятку, а КАМАЗу,- хоть бы хны!.
В ведре, сиротливо стоящем в ящике «Бордельеро», могут годами хранится различные нужности типа БЭУшного ступичного подшипника, футорки колеса, загаженной в хлам форсунки и другие, не менее значимые шпунтики, без которых ни один, уважающий себя водитель, не тронется в путь.
Надев ведро на голову, можно уберечься от ударов внезапно обрушившегося с небес, града.
Если вы заблудились с ведром в дремучем лесу, кишащим медведями и иным дикорастущим зверьём, нанося по ведру удары подручным средством, вы извлекаете звуки, отпугивающие и повергающие зверьё в паническую миграцию на соседние кордоны.
Ведро, одетое на выхлопную трубу не работающего трактора, предохраняет двигатель от попадания в него атмосферных осадков.
Ведро, одиноко стоящее на проезжей части, предупреждает водителей о том, впереди по курсу, имеет место ДТП.
Ведро, одиноко валяющееся на обочине дороги, предупреждает вас о том, что оно бесхозное и его надобно поднять!
О ведре и его значимости в многотрудной шофёрской жизни, можно еще долго рассказывать, приводя примеры один ярче другого.
А я хочу рассказать вам случай, как обыкновенное оцинкованное ведро, предотвратило техногенную катастрофу.
На одной из разведочных скважин, которые бурила наша экспедиция, произошел выброс газа.
Как уж там случилось, что такое стало возможным, объяснить не берусь. Не дока я в делах буровских.
Но для того, чтобы задавить газирующую скважину, нужно было срочно доставить из краевого центра к месту аварии, большую партию какого-то хим. реагента с очень большим удельным весом.
Для этого, в город была снаряжена колонна из десяти автомобилей КРАЗ-255, в миру именуемыx «Лаптёжниками» за их сверхширокие дутики (колёса).
Я был назначен старшим колонны.
Преодолев 500 км. пути по зимникам и еще 800 км., по шоссейным дорогам, наши лаптежники, прибыли под погрузку.
В городе, помятуя о срочности задания, автомобили оперативно, без проволочек, были загружены тяжеленными бочками с этим чудо-зельем и от нас требовалось срочно выдвинуться в обратном направлении.
С вечера заправили машины топливом под завязку и запасшись продуктами на обратный путь, решили переночевать в гостинице «Дом геолога» и в четыре часа утра, пока в городе нет движения транспорта, вывести колонну наших монстров на загородное шоссе.
И все бы ничего, но один из наших водителей, Фома Леонтьич, простудился и утробно кашлял, не давая ни кому уснуть.
Пошел я к дежурной по этажу, с просьбой подсказать, где поблизости есть дежурная аптека?
Дежурная, женщина лет шестидесяти, вникнув в суть вопроса, вызвалась самолично исцелить нашего болезного, сказав, что она и не таких больных в одночасье, на ноги ставила.
Попросив меня подежурить (посидеть в дежурке), она сказала, что живет рядышком и, одна нога здесь, а другая уже там,- она сбегает домой за снадобьем.
Я с превеликой радостью согласился на ее предложение (уж лучше в дежурке побороться со сном, чем слушать притомившие всех, стенания Фомы под аккомпанемент всесокрушающего кашля).
Не успел я насладиться неожиданно обретённой тишиной, как дежурная, обернувшись птицей-горлицей, слетала домой и возвратилась с каким то мешочком чего-то.
Это у меня, говорит, сбор целебно-пользительных трав с отрогов толи Восточного Саяна, толи с подножья Тянь-Шаня, отвар из которых снимает любую хворь, включая сглаз, приворот-отворот и банальный кашель, в одночасье.
Давайте, мол, сюда ко мне вашего хворого, я его отваром напою, на диванчик уложу, а к утру будет как огурчик, хошь куда.
Приэтапировапи мы упирающегося всеми выпуклостями организма (а чё, мол я Нюрке своей скажу), Фому пред ясны очи народной целительности, с тем и отбыли в опочивальню, где уже никто не кашлял.
В половине четвертого, я поднял водителей. Те почесались, позевали помылись и , как водится, сели перекусить на дорожку.
Сесть то сели, а Фомы то и нет…!
Водителям же только на язык попадись, на пустом месте ржач устроят.
Вот мол, бабуся угрела на диванчике нашего Фому, что и в рейс не хочет ехать…! Не зря, мол, он про свою Нюрку вечером долдонил!
На побудку Фомы (не бросать же его на пансион горничной), был делегирован один из водителей.
Через несколько минут, гонец прибыл без Фомы сказав:- иди, мол, Егорыч, там Фома, это, того…. Ну в общем, иди сам там разбирайся, и давясь хохотом, упал на стул.
Что делать, пошел я самолично разузнать что там и как.
Взошед в дежурку, я не обнаружил на диванчике нашего Фомы. Спрашиваю у бабки- ёжки – целицельницы, а где, мол , Фома то наш?
А она и говорит, извелся Фома то ваш, как есть вовзят, извелся!.
Спрашиваю, куда извелся, на что извёлся, как извелся, с кем извелся и вообще, где он? Что с ним?
С грехом пополам, вытянул из знахарки-дежурной, слово по слову, истину.
Заварила она намедни, сбор трав, дала ему настояться. Затем этого чудо-настою налила в кружку и дала испить беспрестанно кашляющему Фоме.
Отведав половину кружки, Фома начал покрываться испариной. А бабулька ему и талдычит своё, вот мол, кака травушка то у меня чудодейственная взопремши. Вот тебя уже и в пот бросило!
Это хорошо! Ты допивай то, настой, а я тебя на диванчике, одеялком укрою, ты пропотеешь и пронесет(вещее слово) мимо тебя хворь то твою.
Ну, накрыла она Фому, одеялком казенным да и пошла по этажу проверить, ладно ли все в зоне её ответственности.
А Фома, будучи от природы, мужиком жадноватым (за глаза водители его именовали не иначе, как «Хренчодамом»), привстал с диванчика, да и одним махом осушил весь жбан с настоем отвара сбора пользительных трав!!!
Приходит дежурная в свою келью, а Фома и не кашлянет даже! И вообще, нет Фомы как материи!
Переполошилась старая, непорядок, мол! Был мужик, нет мужика..!
А тут и Фома ковыляет, не дойдя пяти метров до дверей дежурки, словно вспомнив о чём то мега-неотложном, Фома лег на курс -180 и, схватившись за живот, мелкой трусцой зарысил в направлении туалета.
Одним словом, подвела итог, дежурная, — Дристофор посетил вашего касатика… (сама же талдычила что «ПРОНЕСЁТ») !
Передоз у него вышел, говорит, с отваром то. Не углядела я! Это ж, куды в его стоко влезло. Ажно два литра,,,!
Я спрашиваю:- и на долго это?
— Дык, денек то всяко пробегат, — обнадежила бабка.
Водители к тому времени, закончив завтракать, спустились к своим машинам и вытянув их в колонну «по-походному», изготовились к движению.
Лишь один только КРАЗ Фомы сиротливо бормотал дизелем в сторонке.
Утро переставало казаться романтично-поэтичным!
Только водителя, пораженного синдромом Дристофора и не хватало в наших рядах…!
Хорошее продолжение рейса, ни чего не скажешь!
Семеро одного не ждут! Решили выдвигаться в составе девяти машин, а Фому оставить до подхода следующей колонны (авось, не повадно впредь будет дуриком без меры, глушить неизведанные отвары галлонами).
Как старшему группы, мне выпала высокая честь, довести сие известие до понимания Фомы…
Фома, услышав такое решение, заметался между выбором: то ли, — в очередной раз бежать на унитаз, повинуясь очередному (или,- внеочередному) внутреннему позыву утробы, то ли, — хватать рюкзачишко и бежать к своему верному КРАЗу, недоуменно пучившему фары на происходящее.
Первое желание взяло верх над всеми иными людскими чаяниями, и Фома, издавая звуки –подобные выхлопу мопеда «Верховина», охая и всуе поминая бабку-целительницу и с её прородителем и тибетской медициной, мелкой трусцой засеменил по коридору, к туалету, в последние часы, ставшему ему рабочим местом.
Гостиница «Дом Геолога», представляла собою общежитие гостиничного типа с удобствиями под литерами «М» и «Ж», дислоцирующимися в коридоре.
Фома, на последнем дыхании, по праву сруля, полагавший, что ни кто и кроме него не может посягнуть на ставшую ему родной, огневую точку рванул, ручку двери, благоукрашенной лэйбою «М», на себя.
Из-за не поддавшейся рывку Фомы, двери, донёсся хриплый пропито-прокуренный бас: «Че, бля, ни вишь, занято! А то,-щас выйду…».
Фома, не ставший слушать что с ним будет, когда обладатель баса «щас выйдет..», ибо отчётливо понимал, что с ним сделается, если «щас» и очередная дверь, окажется запертой….!
Ничтоже сумняшись в правильности выбора и повинуясь инстинкту, Фома с безысходностью смертельно раненого вепря, рванул на себя дверь соседней кабинки, на что послышалась ответная какофония звуков:
— кр-р-рак выдранного с мясом, шпингалета;
— истеричный женский вопль по пронзительности своей, кратно превосходящий визг диска циркулярки, в которую заправили очередной брусок для распиловки на штакетник;
— гомерический хохот татя в нощи с репликой; «Во дает, бля…!», из-за не поддавшейся натиску двери соседней кабинки.
Дальнейшие события происходили в строгом беспорядке калейдоскопа:
— Вместе с распахнувшейся дверцей (как выяснилось,- женской кабинки туалета), была выдернута на обозрение, особа женского полу (пребывавшая слегка, ну как бы вам сказать по деликатнее, — топлес ниже пояса), вцепившаяся в ручку дверцы как в последнюю надежду.
— Фома, с воплем: «…Чо расселася тут!? Чай не одной тебе занадобилось по нужде…!», влепился поусадистее на толчок и ушел в нирвану, не утрудив себя закрыть дверцу, которую так и не отпускала депортированная из кабинки особь, эпохи творчества Рубенса.
Если бы я был скульптором, я бы непременно изваял скульптурный ансамбль с тематикой «Какающий мальчик», прообразом взяв правящего нужду, водителя Фому.
Фома сидел замерев и, если бы не издаваемые им звуки, близко напоминающие выхлоп начавшего запускаться двигателя «Андижанец», работающего исключительно на мазуте, Фому можно было принять за скифа на привале.
Лик Фомы был настолько воссиянным, что будь у него прилажены к энцифалитке какие ни то, крылышки, воспарил бы наш Фома во всем своем сиюминутном неприглядстве над землей с её суетными делами, неприкрытым срамом отсвечивая с небеси!
Не было крылышек у Фомы, да и особь депортированная, мало по-малу, стала приходить в себя, не отпуская однако, ручку двери, другой рукою тщась привести в порядок свой гардероб и прикрыть естество.
Фома, тоже начал приходить в себя, сфокусировав свой взор на белеющей в перспективе, филейной части седалищно — ягодичной группы мышц незнакомки….!
Желая взять реванш, Фома обозвал ни в чем не повинную тетку, почему-то, «Наядой гваделупской» (откуда, что и взялось?), на что услышал от окончательно пришедшей в себя и приведшей в относительный порядок свой гардероб, тетки: «Сам ты извращенец гваделупский! Я вот щас сообщу куда надо, бесстрамник ты эдакий и на работу твою сообщу!!!».
Куда надо сообщать в таких случаях, не знал ни кто, как впрочем, и сама грозящая, по этому, угроза зависла в воздухе, не реализованной.
Однако, фраза о сообщении на работу, сподвигла Фому поспешно покинуть обжитую огневую точку и, под затухающие угрозы новонареченной Наяды Гваделупской, с позором отступая, ретироваться на улицу к заждавшимся его сотоварищам по трудному шоферскому ремеслу.
Сел Фома, за руль своего КРАЗА, поусадистее влепился в сидение (дорога то неблизкая предстояла) и уже совсем было изготовился ехать, как лицо его страдальчески сморщилось от вновь накатившего позыва желудка.
Суматошно, схватив из походной сумки первую попавшуюся под руку, тряпку (запасы туалетной бумаги у болезного, иссякли уже давно. Кто ж предполагал, что оно так обернется), Фома, подобно тетереву, устраивающемуся на ночлег, ухнул с высокой подножки КРАЗа в придорожный снег, да там и присел едва успев спустить порты с чресел.
Сидит себе в сугробчике Фома, нагими чреслами отражая лунное сияние, колонна ждет Фому, а буровики на аварийной скважине, соответственно, ждут колонну с потребными хим. реагентами.
Короче, — все чего то ждут!
Известно, что голь на выдумки хитра.
И пока наш представитель голи кряхтел в сугробе, кто то из шоферов, со зла или в шутку бросил: «Да посадить его на ведро и пусть рулит себе! Чо, стоять тут из-за него будем…?».
А чо, — идея! — Поддержал кто то.
Стали реализовать идею. В КРАЗах тех лет выпуска, водительские сидения были не «анатомического» (хотя признаков анатомичности и в нынешних креслах КРАЗов, не наблюдается) исполнения, а просто, на инструментальном ящике, зижделась подушка-сидушка без каких либо, степеней регулировки.
Убрали мы сидушку на пассажирское сиденье. Выложили домкрат, паяльную лампу, невесть как попавшую туда замазученную пачку презервативов и прочий шоферской бутер из ящика.
В недра ящика водрузили ведро, расклинив его по сторонам кирпичами, дабы не елозило на ухабах, все таки,- рабочее место водителя, безопасность прежде всего!!!
В это время, предрассветную тишину спящего города, прорезал поросячий визг Фомы, щедро перемешанный матами в адрес ничего не подозревающего пролива Дарданеллы с его флорой и фауной (непостижимо загадочна русская душа. Причем тут Турция с её акваториями и проливами?).
Мы все, прервав процесс тюнинга рабочего места водителя, бросились на помощь Фоме, который при молочном свете луны, блекло мерцая нагим задом, беспорядочно шлепался таковым в снег, оставляя на его поверхности матрицы от полужопий зада.
Со стороны это выглядело культовым обрядом камлания шамана, вымаливающего у Бога дорог, счастливого пути отправляющимся в дальний аргиш (рейс, путь . эвенк.), шоферам.
Разница заключалась лишь в том, что шаманы камлали с прикрытым оленей паркой задом, в отличие от Фомы…
Вытащили мы Фому с его многострадальным задом из сугроба, помогли натянуть ему на причинные места, порты. Дали закурить (хотя Фома не курил (свои)).
Ну и видя, что Фома малость успокоился, спросили, мол, а чего это, Фома , в сугроб сигал аки куропатка тундровая, да янычар с их проливом, непотребными словами костерил?
Фома нам и поведал, что тряпка, которую он впопыхах извлёк из кирзовых недр сумки для утира, оказалась ни чем иным, как мешочком с турецкими специями на 70% состоящими из турецкого же, перца…! (Любил наш Фома специями заморскими побаловаться, не делясь с товарищами, однако. Гурман хренов!).
Вот и подтерся Фомка то наш, перчиком турецким….! А перец, как известно, зажигает, что и сподвигло Фому к исполнению не свойственного его возрасту, брейк-танца.
Поковылял Фома, в гостиницу отмачивать «это самое место» от турецких специй.
А чтобы он, по обыкновению своему, не слопал опять чего непотребного, лежащего без пригляду, или не подтерся на сей раз, наждачкой пятого номера, снарядили для догляду за ним, двух дюжих водителей (у этих не забалуешь).
Возвернулся Фомка с омовения.
Усадили мы Фому на его трон. А чтобы не поранил он свои вспомогательные агрегаты, на ведро набросили стеганую телогрейку с оторванным рукавом.
В дыру от рукава, Фома свесил в недра ведра свое мужское начало (приношу извинения за столь пикантные подробности) и примерился к педалям ногами.
Не поглянулось.
Подложили под спинку сидения (регулировка такая была), случайно подвернувшееся берёзовое полено, Фоме стало сподручнее управляться с педалями.
Заручившись от нас обещанием, что мы в гараже ни кому об этом «Камфузе» (дословно цитирую) не расскажем, Фома влился в колонну четвертым от хвоста и мы тронулись в путь.
Внушительная колонна из десяти могучих КРАЗов, натужно урча дизелями, потянулась по улицам к окраине спящего города.
Светофоры на перекрестках работали в мигающем (желтом) режиме и наша колонна без задержек перемахнула по мосту на правый берег Енисея.
КРАЗ Фомы, мы вели, что называется на сленге спецслужб, «В коробочке”.
Ну не бросать же товарища одного на ведре, да и город стал просыпаться. В окнах домов стали зажигаться огни и замельтешили силуэты жильцов.
На дороге, все больше стало появляться вездесущих юрких жигулей, так и норовящих влететь под лаптищи наших КРАЗов.
Наконец, мы выбрались из центра и по транзитной дороге, покатили к Берёзовке, а там и выход на маршрут 53 ( на Восток)
По обе стороны от дороги, потянулись двухэтажные строения, именуемые «Сталинками».
Едем по Березовке.
Приближаясь к Берёзовскому контрольному посту ГАИ, мы поплотнее подтянулись к КРАЗу Фомы на случай, если Гаишник остановит колонну, то к нему подходит кто то из нас, а Фома пущай сидит на своем вёдрышке.
Вот головная машина поровнялась с открытым шлагбаумом и благополучно попшикивая влагоотделителем пневмосистемы, покатила далее, в направлении Канска.
Следом за головной, прошли мимо поста ещё пять машин. Ни кому мы были не интересны.
Больше всего мы переживали, чтобы инспектор не остановил машину Фомы ( ну сами понимаете…).
Вот тут, поверишь и в господа Бога и в Сатану и вообще, во что угодно!
Из будки ГАИ вышел инспектор в унтах и черном полушубке, перехваченном белой портупеей и валкой походкой хозяина, проследовал к проезжей части дороги, жезлом указуя именно, Фоме прижаться к обочине и остановиться…!
Мы, естественно, тоже остановились.
Я вышел из кабины и направился к инспектору с тем, чтобы как то, прояснить ситуацию!
Инспектор, переминаясь с ноги на ногу, ждал, когда водитель соизволит выйти из машины и предъявит лицу при исполнении, полагающиеся в таких случаях документы.
И тут опускается стекло водительской дверцы и Фома, на западный манер, не выходя из авто, подает постовому документы…..(по тем временам, неслыханная наглость со стороны водителя по отношению к инспектору при исполнении им должностных обязанностей)!
Вы когда ни будь видели КРАЗ-255!?
Это сооружение на колесах, высотой мало уступающее колокольне церквушки средней величины.
И вот с высоты своего положения, на инспектора виновато пялил свои оловяшки водитель, вовсе не собираясь покидать кабину….!
Инспектор в прыжке с грацией пантеры, насколько это позволяли унты и табельный полушубок, поймал ручку двери и рванул её на себя, алча расправы со своевольным водителем!
В проёме распахнувшейся дверцы кабины, бдительному взору инспектора предстало то, что и долженствовало было предстать.
На сосуде в виде перевёрнутого усеченного конуса, сидел со спущенными до колен артирулярными штанами, глупо улыбающийся водитель, правой рукой вцепившийся в огромное рулевое колесище со звездою на пипикалке, а левой, по-прежнему, протягивая инспектору удостоверение со вложенным в него путевым листом.
Инспектор в ступоре лупел на Фому, а Фома, взаимообразным манером , созерцал инспектора (поглядушки устроили, понимаешь).
На лице инспектора менялись заставки одна за другой как на экране монитора дизайнера-программиста. Губы пытались расползтись в улыбке, брови сходились домиком, пытаясь придать лицу долженствующую хмурь, щёки пунцовели от возмущения, а правая рука самопроизвольно легла к виску в отдании чести страждущему шоферюге…!
Более нелепой картины на дороге, мне не доводилось лицезреть ни до, ни после «Камфуза» Фомы.
Фома пролепетал : « я тут, эта…!» желудок незамедлил восподтвердить сказанное длиной очередью пуков, гулким эхом срезонировавших в цинковом ведре.
Инспектор, не отнимая руки от виска, левой рукой показал на остальные КРАЗы, спросил: « а те, что, тоже это,того… ну на ведрах едут?».
Фома, от такого оборота дел, неосторожно хохотнул, отчего у него окончательно выбило донышко.
Из кабины, потянуло слезоточивым амбрэ, некогда приравненным к химическому оружию массового поражения и, по этой причине, запрещенным Венской Конвенцией.
Фома — шоферюга из недр средне-сибирской глубинки, ни чего не знавший о существовании Венской конвенции и её мараториях, продолжал начатое дело(а как его прекратишь!).
Инспектор резко захлопнул дверцу и отскочив в наветренную сторону, спросил меня; — Чо это он? У вас все так едут???
Я инспектору в доступных формах, объяснил суть проблемы, делая акцент на то, что наш груз срочно требуется на скважине для предупреждения техногенной экологической катастрофы.
На что инспектор, кивнув на кабину Фомы, резонно заметил, что, по его мнению, экологическая катастрофа в отдельно взятых кабинах, уже наступила.
Затем, окончательно придя в себя (слабаков в ГАИ не держат), уточнив у меня маршрут следования, отошёл в сторонку и что то пробубнил в портативную рацию.
А мне сказал, что с учетом специфичности ситуации, нашу колонну не будут останавливать на постах ГАИ по всему маршруту следования.
И уже совсем, по-дружески, посоветовал, мол, за срулём, который за рулём, приглядывайте пуще! Тут дело такое!.
Выехали мы за город и едва скрылся за поворотом злосчастный пост ГАи, КРАЗ Фомы остановился .
Мы матерясь на чем свет стоит, подтянулись к нашему автодезодоранту, в чем дело, мол?
Фома нас, не покидая насиженного торчка, всех слёзно просил (цитирую) не сказывать ребятам в гараже про этот Камфуз. Эти скалозубы засмеют меня.
Мы клятвенно (шоферская солидарность, понимаешь), заверили Фому, что ни кто и словом не обмолвится об этом «Камфузе». Чать не дети малые, с понятием живём.
Далее мы покатили без особых приключений.
КРАЗЫ попшикивали пневматикой, Фома не отставая от них, вторил им пуками.
Гаишники нас, действительно, не останавливали (кому охота связываться со срулями за рулями?).
Но ведь, не было тогда ни сотовых телефонов, ни пейджеров!
Связь была, что называется:- «От сельсовета до сельсовета», но весть о «Камфузе» летела вперед, в значительной степени опережая линейную скорость движения нашей колонны.
В Мотыгино, мы остановились перекусить в столовой и запастись продуктами на дальнейший путь, а там стояли наши машины, направляющиесе в город , их водители тоже, обедали.
Первым вопросом водителей, было: — Ну как там Фома? Все еще на ведре едет?»
Когда мы, прибыв на объект назначения, сдали свой долгожданный груз, механик наш Григорьич (весьма буковатый мужик), подошел к Фоме и понимающе пробурчал: «Мы тут с мужиками, это.. В общем, вырешили тебе новое ведро. Иди распишись в ведомости и получи на складе посудину. Понимаешь».
Вот вам налицо, беспрецедентный пример понимания момента и факт человеколюбья!!!
А вы говорите, — Ведро……
Да кабы не то ведро, кирдык пришел бы газоконденсатному месторождению…!
А это уже,- стратегия, понимаешь…
.
С той поры минуло уж годов тридцать с лишком,
Уже и КРАЗЫ отошли в историю, заняв там по праву потриарших, достойное место.
А по дорогам носятся вовсю Камазы, Скании, Вольво, Фредлайны а нет-нет , да и всплывает на шоферских посиделках, история с Фомой и его ведром….
История эта перессказывалась в разных с случаях, в различных интерпретациях рассказчиков с их художественными отступлениями, но суть этой истории сводилось к тому, что без ведра шоферюге, ни куда…..
Живуча шоферская молва….