Дедушку Уинстона Черчилля я очень уважаю. В один из труднейших моментов нашей истории 22 июня 1941 года, когда Гитлер двинул войска в Россию, вождь Сталин на полторы недели ушел в запой! В верхах СССРии царил полный разброд и паника. Гитлер всех ошарашил! СССР ведь с ним уже два года, как активно дружил и торговал! Но вот Черчилль вечером 22 июня не стал ждать речи Сталина, состоявшейся только 3 июля, он выступил по радио и заявил, что «война, которую сейчас ведет Советская Россия это и наша война! И мы будем помогать русским по мере сил». Это было чрезвычайно важное заявление, так как первые недели войны поставили СССРию на грань краха. Фронты рассыпались, многотысячные воинские группировки попадали в плен, руководители на местах паниковали. Скрытая мобилизация мая 1941 года довела армию до 5,6 млн., но это был совершенно «сырой» материал. Немцы элементарно не справлялись с массой пленных, и даже часть их отправляли по домам. Чтобы просто не кормить и не отвлекать людей на охрану. И в это тяжелейшее время в сентябре в Мурманск и Архангельск пришли английские пароходы и военные корабли с грузами для России. Было доставлено 56 истребителей для воздушной обороны мурманского порта. Часть из них взлетели с авианосца «Аргус» и сразу же пуганули асов Геринга. Танки и грузовики пошли на оборону подступов к Москве. Комплекты полевых госпиталей начали разворачивать для спасения раненых. Одна из моих теток служила главным хирургом такого госпиталя всю войну. Комплектом английских хирургических инструментов она пользовалась 40 лет после войны и говорила, что других инструментов ей и не надо.
Черчилль переступил через свою гордость и умерил свои антикоммунистические порывы. Он проявил себя как выдающийся стратег. Да и нетрудно было понять, что если Гитлер раскатает СССРию, то Англия будет следующей жертвой. Но говорят, что в своей автобиографической книге Черчилль прямо написал: «Самым выдающимся достижением моей жизни было то, что я смог убедить мою будущую жену выйти за меня замуж».Но речь здесь, все же, не столько о Черчилле, сколько о его любимой Клементине...
Он и жена состояли в браке пятьдесят семь лет. Биографы отмечают, что за все эти долгие годы у четы Черчиллей не было ни одной ссоры, не прозвучало ни единого упрека. В семье Черчилль черпал силы для выполнения своей нелегкой миссии.А семья держалась на Клементине!
Просто неприлично, что в России до сих пор нет ни одного памятника этому выдающемуся человеку- Уинстону Черчиллю. Он его заслужил! И памятник, по моему разумению, немыслим без его любимой Клементины. И композицию этого памятника буквально подсказывает фото в заставке к этой статье!
Уинстон Черчилль, «величайший англичанин столетия», великий политический стратег, чье имя до сих пор известно во всем мире, и его жена, верная Клементина, мудрая женщина удивительной красоты и невероятного такта. Именно в большей степени благодаря ее чуткости и уму эта история любви и супружеского счастья превратилась в одну из самых трогательных легенд 20-го века. Хочется рассказать, какой же была эта женщина, разделившая все тяготы и радости с самым, по мнению многих историков, выдающимся британским политиком всех времен?
Клементина Огилви Хозьер родилась 1 апреля 1885 года в Лондоне. Ее мать, Генриетта Бланш Хозьер была из знатного шотландского рода Эйрли. Она была второй женой сэра Генри Хозьера, род которого уступал в знатности роду Эйрли, но не уступал ему в благородстве. Клементина была вторым ребенком в семье: у нее было две сестры и брат. В отношении сэра Генри Хозьера ходили сплетни, что он только считался отцом Клементины, почти наверняка известно, это не соответствовало действительности: леди Генриетта была женщиной раскрепощенной.
Клементина унаследовала от матери удивительную красоту, однако в ней не было и намека на легкомысленность, присущую Генриетте. Знатные люди, как правило женились на красавицах, и это подправляло генетику. Мать без угрызений переложила все заботы по их воспитанию Клементины и других детей на плечи гувернанток. Девочка росла серьезной, вдумчивой, посвящая много времени чтению книг и занятию музыкой. Сначала она обучалась на дому, но затем ее отдалив закрытую школу для девочек, после окончания которой она уехала в Париж, в Сорбонну продолжать образование. Семейство Хозьер нельзя было назвать богатым, поэтому Клементина привыкла жить экономно. Именно поэтому после Сорбонны, она начала подрабатывать, давая уроки французского, чтобы позволить себе немного самостоятельности.
Замуж выходить девушка не рвалась: несмотря на то, что за ее руку боролись одни из самых знатных и богатых женихов Британии. Клементина отказывала всем. За ней закрепилась слава разборчивой невесты: неприступная красавица уже трижды разрывала помолвку. Две помолвки были тайные, а об одной было объявлено, но одной поездки на отдых хватило Клементине, чтобы понять, что ее кавалер совершенно не подходит на роль будущего супруга… И она, без колебаний, вернула ему кольцо. Это очень смелый поступок для любых времен…
Спустя несколько недель после разрыва помолвки и произошла первая встреча юной Клементины Хозьер и Уинстона Спенсера. Они познакомились на одном из многочисленных светских приемов. Позже Клементина так и не могла вспомнить, на каком именно. Но молодой человек ей запомнился, правда, и не с самой лучшей стороны.
Ей представили Черчилля как перспективного политика, молодого человека выдающегося ума и кроме того отпрыска знатного рода герцогов Мальборо… Она даже заинтересовалась. Но Уинстон молча поцеловал ей руку и сразу же отступил в глубь комнаты, откуда весь вечер пристально взирал на Клементину, чем изрядно смутил девушку. Он несколько раз пытался пригласить ее на танец, но как только приближался, разворачивался и торопливо уходил в угол, продолжая всё так же загадочно смотреть на нее. Позже Клементина вспоминала: «Он вел себя так странно. Он не только ни разу не пригласил меня на танец, хотя другие кавалеры были куда проворнее, и я успевала танцевать с ними по два-три танца. Когда объявили, что столы накрыты, я ожидала, что Уинстон проводит меня к ужину. Но он все продолжал сидеть в своем уголке и смотреть на меня. Никогда раньше не встречала таких застенчивых молодых людей. Тогда я еще подумала, что быть таким скованным для политического деятеля просто неприлично».
Черчиллю сильно не везло в любви. По натуре он был очень влюбчив, но показать свои чувства он не умел, отсюда и все неудачи на личном фронте. Он не умел красиво ухаживать, поддерживать светские беседы ни о чем, в определенные моменты проявлять настойчивость, непринужденно сыпать остротами и комплиментами. Он явно был застенчив, неловок и, можно сказать, зануден. При встрече с женщинами Уинстон он сразу же терялся, начинал заикаться и краснеть. Он уже дважды был помолвлен: первый раз с известной в то время актрисой, второй раз с красавицей, но обе помолвки рассыпались. Обе невесты полагали, что столь нерешительный и неуклюжий человек не может быть им достойным мужем… Черчилль еще делал предложение наследнице танкерной империи Мюриель Уилсон, но та ответила ему решительным отказом. Был у Уинстона и роман с американской актрисой Этель Бэрримор, но в итоге из этого ничего не вышло. Знакомые и родственники Уинстона уже начинали подумывать, что Уинстон так и останется холостяком, отдав всю свою энергию исключительно политике. Судьбоносная встреча с Клементиной Хозьер все изменила. Но это произошло далеко не сразу. При первой встрече Черчилль так и не решился заговорить с Клементиной. Но девушку он не забыл. «Я постоянно вспоминал ее удивительные, совершенно неземные зеленовато-карие глаза. В них было столько мудрости, столь необычной для столь юной особы. А ее пышные волосы! Эти завитки, выбивающиеся из пышной прически! Как можно забыть такую красоту!» — писал он позже.
Прошло четыре (!!!) года, прежде чем Уинстон решился заговорить с Клементиной. В марте 1908 светская львица того времени леди Сент-Хелье устроила званый ужин, на который были приглашены многие влиятельные люди того времени. В число приглашенных попал и тридцатитрехлетний Черчилль, в то время уже бывший заместителем министра по делам колоний. Сначала Уинстон отказывался идти на прием. Черчилль предпочел бы провести это время в кресле с книгой, чем за бесполезной болтовней. Но бессменный секретарь Черчилля Эдди Марш убедил его пойти на прием, чтобы пообщаться с новым кругом избирателей… По обыкновению, Уинстон опоздал на банкет. Сев за стол, он с удивлением обнаружил, что рядом с ним сидит та самая Клементина Хозьер, которая за эти годы, по его мнению, стала еще прекраснее. Клементина тоже опоздала на званый обед. По странному совпадению, и она поначалу отказывалась идти на прием, но потом явилась и заняла свое место за столом. «Каково же было мое удивление, когда я увидела за столом слева от меня все того же неуклюжего молодого человека, который так повеселил меня своим поведением несколько лет назад», — вспоминала она позднее. Клементина сама завязала разговор. Уинстону ничего не оставалось, как, краснея и опуская глаза, поддерживать светскую беседу. И тут случайно речь зашла о политике! Черчилль мгновенно преобразился. Он распрямился, заговорил страстно, решительно, глаза зажглись вдохновенным огнем. Клементина слушала его и понимала, что этот молодой человек совершенно не таков, каким он показался ей с первого взгляд. «В этот момент я осознала, что, кажется, влюбилась», — скажет она потом своей сестре.
Но Уинстон чуть было снова все не испортил. Под конец беседы он клятвенно пообещал на следующий же день прислать юной Хозьер экземпляр своей новой книги «Лорд Рэндольф Черчилль», посвященной его отцу. Но о своем обещании Уинстон просто напросто забыл, чем произвел на Клементину очень плохое впечатление. Однако Черчиллю удалось загладить свою вину. Спустя несколько недель он написал Клементине, приглашая ее на званый обед к своей матери в особняк на Солсбери Холл: «Что за утешение и наслаждение встретить столь умную и благородную молодую девушку! Я надеюсь, мы еще встретимся и узнаем друг друга получше. По крайней мере я не вижу особых причин, почему бы нам не продолжить общение», — писал он ей. Письма порхали туда и сюда!
Летом после свадьбы своего младшего брата Черчилль остановился в доме у своего кузена. А в доме внезапно вспыхнул пожар! Огонь стремительно распространялся по особняку. Уинстон, не спавший в этот поздний час, разбудил всех обитателей дома и, дождавшись, когда все выбегут на улицу, принялся спасать из дома ценные вещи. «Ему лишь чудом удалось избежать гибели, — вспоминают очевидцы. — Когда он в очередной раз выбежал из дома, таща на себе старинные картины, крыша за его спиной рухнула. Еще бы несколько секунд, и трагедии не удалось бы избежать». Сам Черчилль написал в письме Клементине: «Пожар был грандиозным! Я здорово повеселился, вытаскивая вещи из огня. Жаль, что подобные развлечения бывают слишком дорогостоящими».
Смелость Уинстона и его даже его некоторое безрассудство произвели огромное впечатление на девушку. Поэтому она вскоре согласилась поехать с ним в родовое имение герцогов Мальборо — в Бленхеймский дворец. Поначалу Клементина отказывалась от поездки, полагая, что там ей будет скучно. Но случай с пожаром заставил ее передумать. Этот молодой мужчина оказался полон сюрпризов! Возможно, он совсем не такой зануда и рохля, каким представляется с первого взгляда… Перед поездкой Черчилль написал Клементине: «Если бы ты только знала, как я жажду нашей встречи! В чудесных адах Бленхейма мы найдем много мест, где сможем спрятаться от всего мира и обсудить все на свете». И действительно, несколько дней Уинстон водил девушку по садам и окрестностям, рассказывая ей историю поместья, пересказывая свои книги и беседуя о погоде. Но на более серьезный разговор Черчилль все никак не решался. В конце концов, коря себя за нерешительность, Уинстон даже слег от огорчения. Помог делу один из его кузенов, убедивший Уинстона как можно скорее пойти и признаться Клементине в своих чувствах.
Вечером того же дня Черчилль пригласил Клементину прогуляться с ним по роскошному саду в окрестностях Бленхеймского дворца. Но разговор не получался. Около часа пара почти молча прогуливалась между цветниками, пока неожиданно не разразилась гроза. Уинстон отвел Клементину в один из каменных гротов на берегу озера. «Мы сидели на скамейке в гроте Дианы. Уинстон молчал, уставившись куда-то в каменный пол, а я все гадала, решится ли он наконец заговорить о своих чувствах или мне так и не суждено будет услышать эти слова. Я бросила взгляд вниз и увидела медленно ползущего жука. Я подумала: «Если этот жук доползет до трещины, а Уинстон так и не сделает мне предложение, значит, он не сделает его никогда», — вспоминала Клементина. То ли жук полз так медленно, то ли Черчилль наконец обрел решимость, но тем не менее в тот же вечер в семейном кругу было объявлено о помолвке Уинстона Спенсера Черчилля и Клементины Хозьер.
Свадьбу, назначенную на сентябрь, Клементина чуть было не сорвала, засомневавшись в правильности своего решения. Конечно, она любила Уинстона и знала, что тот тоже всем сердцем с ней, но она также понимала, что семейная жизнь им предстоит нелегкая. Черчилль уже стал министром торговли, а так же членом правительства, имевшим вполне реальную власть. Это означало, что Клементине волей-неволей придется делить супруга с самой опасной соперницей — политикой. Девушка не была уверена, способна ли она справиться с подобным врагом. Но, в конце концов, Клементина решила не отменять свадьбу, подумав, что у нее хватит сил на то, чтобы пройти вместе с будущим мужем все жизненные испытания. Кроме того, ей неудобно было отказывать человеку, уже пережившего несколько неудачных помолвок. Все это время влюбленные продолжали переписываться.
«Как я жила без тебя все это время? Только теперь я по-настоящему понимаю, что значит жить и чувствовать», — писала Клементина.
«В мире не найдется таких слов, чтобы передать все те чувства, что я испытываю к тебе», — вторил ей Уинстон. Венчание состоялось 12 сентября 1908 года в церкви Святой Маргариты в Вестминстере.
Газеты взахлеб сообщали, что на невесте было переливающееся платье из белоснежного атласа с прозрачной фатой из тонкого тюля, на голове — корона, красиво сложенная из цветов, в ушах — бриллиантовые серьги, подарок жениха. Уинстон Черчилль предстал в типичном для того времени свадебном костюме — цилиндр, белая манишка, бабочка, жилет и черный сюртук. Свадьба министра это целое действо со множеством сотен гостей.
Среди многочисленных подарков молодоженам была трость с золотым набалдашником, презентованная Уинстону королем Эдуардом VII. На набалдашнике была гравировка «Моему самому молодому министру». Этой тростью Уинстон пользовался до конца своих дней. Коллеги Черчилля по правительству вручили молодым огромный серебряный поднос, а также сочинений Джейн Остин в десяти томах, с дарственной надписью. Но самый оригинальный подарок преподнес музей мадам Тюссо, сотрудники которого в тот же день свадьбы сделали восковую фигуру Уинстона Черчилля постоянным экспонатом своей знаменитой коллекции на Марлебон роад.
Медовый месяц молодожены провели в Венеции.Позже в своих воспоминаниях Уинстон Черчилль напишет: «Я женился в сентябре 1908 года и с тех пор жил счастливо».Своим счастьем он, несомненно, был обязан золотому характеру Клементины.
«Милая Клеми» называл жену Черчилль… «Она не придиралась, не ворчала, не приставала к Уинстону с расспросами, но, когда она говорила, он всегда внимательно слушал», — писала газета «Сан». Черчилль всегда искал у жены совета. Многие политические решения Уинстон принимал, обязательно посоветовавшись с супругой.
Черчилля называли «молодым человеком, который вечно спешит»! Он писал книги, занимался политикой, проводил ночи в казино, легко ставя на кон все свое состояние и с такой же легкостью отыгрывая его обратно. Он даже учился водить самолет, чему Клементина поначалу попыталась препятствовать. Уинстон считал, что он, как и его отец умрет молодым, поэтому Черчилль очень спешил сделать в жизни всё.
Клементине пришлось смириться и приспособиться к сумасшедшему ритму жизни супруга. Она и не пыталась переделать Уинстона, понимая, что это бесполезно. Однажды Клементина, выступая перед оксфордскими студентками, сказала: «Никогда не заставляйте мужей соглашаться с вами. Вы добьетесь большего, продолжая спокойно придерживаться своих убеждений и через какое-то время увидите, как ваш супруг незаметно придет к выводу, что вы правы».
У Уинстона и Клементина было пятеро детей — четыре девочки и мальчик. Спустя год после свадьбы у супругов родилась первая дочь, Диана. Еще через два года — сын Рэндольф, которого Уинстон назвал в честь отца. В 1914 году на свет появилась Сара, а в 1918 — Мэригольд. Воспитание детей и ведение дома целиком лежало на плечах Клементины. Но все это, как неоднократно признавалась она сама, было ей только в радость. Уинстон, возвращаясь домой, обожал возиться с детьми. И он, и Клементина в детстве недополучили родительского тепла, и теперь старались не допустить подобного по отношению к собственным детям.
Любимицей Уинстона была Мэригольд-малышка, удивительно похожая на свою маму: те же огромные выразительные зеленовато-карие глаза, те же пышные каштановые локоны. Но в 1921 году семью постиг страшный удар: девочка неожиданно тяжело заболела и спустя несколько дней умерла. Уинстон был безутешен. Он целыми сутками сидел в своем кабинете, курил сигару за сигарой, никого не принимал, ни с кем не разговаривал. На помощь пришла Клементина, сама сломленная потерей дочери. Ценой огромных усилий ей удалось вытащить Уинстона из пропасти отчаяния. Но окончательно к жизни Черчилль вернулся, когда «милая Клеми» сообщила ему, что вновь ждет ребенка. Уинстон с самого начала был уверен, что это будет девочка, похожая на Мэригольд. И он оказался прав: в 1921 году Клементина благополучно родила дочь, которую родители назвали Мэри. Родители считали, что любящая душа малышки Мэригольд вернулась в семью, где ей было так хорошо…
Карьера Черчилля тем временем шла в гору. Он выбрал себе новое поприще — внешнюю политику, что в итоге и привело его на пост английского премьер-министра. Клементина всегда была верной помощницей мужа. Когда это требовалось, она активно участвовала в избирательных кампаниях мужа и часто выступала перед избирателями. Народ верил ей, и голосов у Черчилля с каждым годом все прибавлялось.
В годы Второй мировой войны Клементина организовала Комитет помощи России, председателем которого она являлась. Фонд собрал за короткое время восемь миллионов фунтов стерлингов. Эти огромные средства ушли на медикаменты и медоборудование, которых катастрофически не хватало в разрушенной фашистами России.
В 1945 году, когда жена британского премьера посетила Москву, ей в благодарность был вручен золотой Знак Почета, а Верховный Совет наградил её орденом Трудового Красного знамени. В День Победы, который Клементина встретила в Москве, Сталин подарил леди Черчилль золотое кольцо с бриллиантом.
8 мая 1945 года она написала в письме мужу: «Мы собрались здесь, пьем шампанское и посылаем тебе приветствие по случаю долгожданного праздника — Дня Великой Победы. Я буду вечером слушать тебя по радио, мой дорогой, и думать о тебе и пяти славных годах твоего служения нации и миру.»
После войны Клементина продолжала благотворительную деятельность, за что и была удостоена многочисленных почетных титулов. Ей даже предоставили почетное право принимать участие в заседаниях парламента. Этим правом, впрочем, Клементина пользовалась редко. Больше всего ее волновала забота о муже.
Всю свою совместную жизнь супруги продолжали посылать друг другу трогательные проникновенные письма. И неважно, находились ли они друг от друга в нескольких сотнях километров или же их разделяла всего лишь перегородка соседней комнаты. В своих письмах Клементина ласково называла мужа «мой любимый мопсик», а Уинстон в свою очередь обращался к жене не иначе как «моя нежная кошечка».
«Моя дорогая, моя нежная кошечка Клеми», — писал Уинстон . — «Я получил от тебя письмо сегодня утром. Милая моя, ты не представляешь, как меня тронули твои слова! За все те годы, что мы вместе, я много раз ловил себя на мысли, что слишком сильно люблю тебя, так сильно, что, казалось бы, больше любить невозможно. Но сейчас я чувствую, что любовь к тебе переполняет мою душу и понимаю, что с каждой минутой моей жизни ты нужна мне все больше. Чтобы я делал без тебя, моя ласковая Клемм? Наша с тобой любовь — это удивительное сокровище, с тобой мы прошли все испытания, пережили страшные годы, но наши чувства стали только крепче. Всегда и навечно твой преданный Уинстон». И все эти строки были написаны после сорока лет совместной жизни! Удивительные отношения, достойные восхищения.
После тяжелого сердечного приступа в 1941 году здоровье Уинстона резко пошатнулось. Через восемь лет после этого у него случился первый из шести апоплексических ударов. Ему было уже восемьдесят лет, и он все заметнее сдавал, терял энергию и жизненные силы. Он очень переживал свое старение, и только Клементина могла помочь ему справиться с захлестывающими его депрессиями. В 1955 году Черчилль по состоянию здоровья покинул свой последний государственный пост.
Когда-то Уинстон мечтал, что, отойдя от дел, посвятит все свое время написанию мемуаров. Но сил оставалось мало. Целыми днями Черчилль сидел в саду рядом со своей Клемм, старавшейся не оставлять мужа ни на минуту.
В январе 1965 года Уинстон сильно простудился. Преклонный возраст сделал свое дело: появились осложнения, и вскоре у Черчилля случился инсульт, после которого он так и не оправился. 24 января 1965 года «великого старца» не стало. Клементина тяжело переживала потеряю. На похоронах она казалась окаменевшей от горя. Дети всерьез опасались за жизнь матери: они боялись, что Клементина не сможет перенести смерть мужа.
Однако она справилась — для того, чтобы продолжать его дело: собрав последние записи Черчилля, Клементина занялась изданием его неоконченных мемуаров.
И все равно она страшно тосковала. «Я хочу к Уинстону!» — говорила Клементина в тяжелые моменты жизни. А судьба была неожиданно щедра на семейные несчастья…
Они сыпались дно за другим! В 1968 году умер ее сын Рэндольф. Это был уже третий ребенок, которого Клементина потеряла: старшая дочь Диана в 1963 году покончила с собой, приняв большую дозу снотворного. Жизнь у Дианы не сложилась: она дважды выходила замуж и оба раза брак заканчивался тяжелым разводом. В конце концов Диана решила свести счеты с жизнью. У Рэндольфа с семейной жизнью было все в порядке, зато преследовали неудачи в карьере и писателя и политика. Клементина винила во всем себя, считая, что ей следовало уделять подросшим детям больше внимания.
И у второй дочери, Сары, жизнь была далеко не безоблачна: с первым мужем она развелась, двое других умерли. Клементина старалась как-то поддерживать дочь, находящуюся в постоянной депрессии. Но когда Клементины не стало, Сара вновь потеряла смысл жизни. В 1982 году умерла и она…
Только у младшей дочери Черчиллей, Мэри, судьба сложилась хорошо. Она удачно вышла замуж за известного политического деятеля, все эти годы была счастлива в браке. Мэри стала биографом своих великих родителей, издавая книги и альбомы с семейными фотографиями.
Клементина пережила мужа на двенадцать лет. Она умерла от сердечного приступа 12 декабря 1977 года в возрасте девяноста двух лет. Перед смертью она постоянно повторяла в полубреду: «Я хочу быть вместе с ним…».
Клементину похоронили рядом с мужем на кладбище в Вудстоке в графстве Оксфордшир. Ее мечта сбылась: там они снова вместе и теперь уже навечно.
А НИЖЕ текст письма Черчилля Маннергейму. После этого письма Маннергейм практически свернул боевые действия на советско-финском фронте. Это позволили сталинским генералам провести Тихвинскую операцию, сняв войска с финского фронта. Эта операция сохранила под советским контролем восточный берег Ладожского озера! Это возможность эвакуации людей и снабжения зимой 41-42 года Л-да!!! Это около миллиона или двух миллионов спасенных жизней! Без этой связи через озеро город ожидала полная катастрофа! Есть сведения, что к упомянутому письму приложила руку Клементина.
Вот текст письма...Я очень огорчен тем, что, по моему мнению, ожидает нас в будущем, а именно то, что мы по причине лояльности вынуждены через несколько дней объявить войну Финляндии. Если мы это сделаем, то станем вести войну, как того требует ситуация. Уверен, что Ваши войска продвинулись настолько далеко, что безопасность страны во время войны гарантирована, и войска могли бы сейчас остановиться и прекратить военные действия. Не нужно объявлять об этом официально, а просто достаточно отказаться от борьбы военными средствами и немедленно остановить военные операции, для чего достаточным обоснованием является суровая зима, и таким образом де-факто выйти из войны. Я надеюсь, что в силах убедить Ваше превосходительство в том, что мы победим нацистов Я сейчас испытываю к Вам гораздо большее доверие, чем в 1917— 1918 годах. Для многих английских друзей Вашей страны было бы досадно, если бы Финляндия оказалась на одной скамье вместе с обвиняемыми и побежденными нацистами. Вспоминая приятные наши беседы и обмен письмами, касающимися последней войны, я чувствую потребность послать Вам чисто личное и доверительное сообщение для раздумий, пока не поздно.
29 ноября 1941 года