В скупые солнечные дни,
когда костры дотлели осени,
в небесной наблюдал я просини,
как медленно плывут они
над морем облаков громады,
как будто каравелл отряды.
Настала осени кручина,
и в сердце селится печаль.
Мне бесконечно что-то жаль,
хотя не знаю, в чём причина.
Иду я к морю в сотый раз,
от волн не отрываю глаз.
Как будто в поисках душа
тропинки в край недостижимый.
Я, словно чувствами ранимый,
брожу у моря не спеша,
гляжу на горы и долины –
родные с юности картины.
И думаю: наш мир прекрасен.
Но рай земной из века в век
сам разрушает человек,
и плод трудов его опасен:
повсюду вредные отходы.
мне стоны чудятся природы.
Я часто думаю в тоске:
куда спешим мы безрассудно?
Ведь понимаем все подспудно,
что жизнь висит на волоске:
оружья на земле не счесть,
убьёт живое всё раз шесть.
Нас Солнце обдаёт жарой,
и Космос шлёт из недр каменья,
как чёрных сил предупрежденья,
грозя Космической бедой.
А люди на земной скорлупке
беспомощны, как незабудки.
В моей судьбе настала осень,
а следом движется зима.
В делах – сплошная кутерьма,
и мысли кружат, будто осы.
Я не могу найти ответ:
как мог возникнуть Разум-свет?
Но быть живым – такое чудо!
За это, кажется, одно,
прожить жаль снова не дано,
готов разбиться я, как блюдо,
чтоб новой жизни островки
пробились юные ростки.
Но общество несправедливо:
богатые и нищета кругом.
и дело заключается не в том,
что это видеть некрасиво,
а в том, когда останутся одни,
что будут делать без людей они?
Иль на искусственный, надеясь, интеллект
хотят им заменить рабочих руки?
Те роботы, не издавая звуки,
любой исполнят сложности проект.
Но вдруг произойдут нежданные дела:
они погубят теплокровные тела…
Нависло облако над морем,
напоминая женский лик,
меняя форму каждый миг,
оно с другими общим строем
плывёт, как парус, в неизвестность,
отбрасывая тень на местность