Простынкой обтянута рама –
простой самодельный экран…
Прощаю тебе, мелодрама,
за твой примитивный обман!
И верить, наверное, глупо,
когда средь сибирских широт
в простеночке сельского клуба
индийский «Бродяга» орет.
Поет Радж Капур: «Аба-ра-я!» –
и плачет, и корчит лицо…
За вход я унес из сарая
последней несушки яйцо.
Припомнилось детство мне снова.
О, как это было давно:
сначала – журнал про Хрущева,
потом – про «Бродягу» кино.
Сижу впереди. Будет мама
ругаться, что взял табурет…
Прощаю тебе, мелодрама,
за твой восхитительный бред!
Свиданья, дуэли и бегство…
Все страхи о смерти отринь!
И нет никакого подтекста
в поступке твоих героинь.
Где вместо понятных решений –
одни лишь гримасы и грим,
доверчивость женских движений
навстречу объятьям мужским…
Я знаю, что так не бывает,
но мерно трещит аппарат:
и если кого убивают,
то он тому, кажется, рад!
И чудо так сделано чисто –
неверно, но истинно всё…
На диво сыграли артисты.
Правдиво снимал режиссер.
И вновь на подмостках дощатых
из жизни играется фарс –
дерутся и просят пощады…
Неужто все это про нас?
Причуда двадцатого века –
кино, я тебе очень рад!
Прибежище для человека
в час горестный – кинотеатр.
Я твой, мелодрама! Подспудно
душой так и тянет к тебе,
за то, что экранные судьбы
в моей отразились судьбе.
Цветное мельканье экрана.
Мелодий и песен нытье.
Прощаю тебе, мелодрама,
за доброе сердце твое!
1987 г.