Чистоплотная грусть окрыляет безмолвно,
распыляя свой давний и нервный каприз,
стелит мягко она, да чарует условно.
И не просит быть с ней, когда падаю вниз.
Она может туманом лечь под ноги устало,
может даже хлестать сильным ливнем в лицо,
а бывало и так, мою душу пытала,
и толкала на то, чтобы стать подлецом.
Голосистая грусть подпевает ночами,
и рождает порою пренетленную песнь.
Не сказав, и в молчаньи, пожимая плечами,
растворяясь под утро, забирает всю спесь.
Она может вначале всё поставить на сердце,
и умножить нулями запредельную ложь.
Но в конце этой битвы, искупав своё тельце,
она к коже прицепит недешёвую брошь.
Утверждённая грусть не трепещет во мраке,
убеждает частенько стоять на своём,
чтобы смело пропеть не о жизни в бараке,
а о том, каков будет жизни объём.
Она выведет страх в появившейся скорби.
Пять минут на раздумье и секунду на вдох.
За добро и любовь пустит крепкие корни.
Корни вечных глаголов,
Корни истинных слов.
2003 – 2013 г.г.