Одни стихи нежностью пахнут, другие наркотиком страсти...
Нежность бывает разная:
Воздушно-возвышенная, тактильная, электрическая... Страсть же всегда требует максимум дозы и разливаются строчки кипяще кровью горячей по венам...
А бывают стихи очень злые:
Наотмашь пощечинами, со слезами и тушью, размазавшейся по лицу, стекающей дождевыми ручьями по помутневшим вдруг стеклам оконным...
Бывают холодно-расчетливые, вежливые... Киллер вонзает иголку в сердце, чтобы никто не заметил и улыбается скромно... Я-то здесь ни при чём. Что? Стало кому-то плохо? Ах-ах-ах! Как же так! Нужно ведь вызвать скорую! И вызовет! Вызовет зная заранее, что не доедет. В пятницу вечером пробки, а время идет на минуты...
А еще есть стихи - как молитва. Их пишут, когда очень плохо, когда одиноко и хочется плакать, но слезы твои не нужны никому... И пишутся строчки коряво... Порою молиться хочется даже отъявленным грешникам, не знающим слов, выпускаемых в небо... Необходимо быть просто услышанным кем-то, хочется выплеснуть Богу то, что осталось хорошего, чтобы дал он надежду на завтра, чтоб сказал, будет не хуже, а лучше... И даже совсем без надежды, просто себя бы выплеснуть, выпить успокоительного и отключиться на восемь часов в своей одинокой постели...
А еще есть огромное кладбище, на котором родились мертвыми... Словно Адам и Ева из глины, еще до того, как вдохнули в них душу... Эти стихи - как конструктор. Смотришь на нагроможденье простых элементов и сложных, пахнущих сталью холодной и забываешь читать... Не интересно... Нету мелодии сердца, мертвое здесь поле.