Много мне, на моём жизненном пути, встречалось интересных людей.
Одним из таких самобытных индивидуумов, был дядя Вася. О нем и пойдёт настоящий короткий рассказ.
Шли семидесятые годы минувшего двадцатого столетия.
Работал я тогда в вышкомонтажной бригаде водителем АТ-С59 Г(были в экспедиции такие армейские гусеничные тягачи).
Забросили нас по лету на баржах вместе с техникой и буровой установкой на берег живописной северной реки, впадающей в Енисей.
Наша задача состояла в том, чтобы перевезти на расстояние 16 километрови в определённой точке, смонтировать буровую установку.
Для временного проживания, администрацией поселка, нам был выделен дом оленевода, вечно кочевавшего со стадом на пастбищах.
Контингент бригады был, несколько своеобразен и по этой причине, досуг посвящался исключительно, - распитию спиртосодержащих субстанций со всеми сопутствующими факторами.
Я водку не пил, и у меня были несколько иные виды на досуг.
По этой причине, я, по совету местных жителей, попросился на постой к дяде Васе, работавшему в местном оленеводческом совхозе, водовозом.
Дяде Васе лет было, где то, под 60.
Его работа заключалась в обеспечении водой зверофермы, скотного двора и частично, - населения.
Вода доставлялась в бочке, установленной на сани, в которые запрягался конь по кличке Воронок.
Содержание проруби в надлежащем состоянии, тоже, входило в обязанности дяди Васи.
Еще, в поселке была водовозная машина ГАЗ-66, которая составляла дяде Васе серьёзную конкуренцию.
Но водовозная машина, эксплуатируемая водителем в режиме ресурсных испытаний, часто и безбожно ломалась и пока она ремонтировалась, - дядя Вася был в посёлке, едва ли не самым значимым, после директора совхоза, человеком.
Когда водовозная машина ломалась, дяде Васе, сверх нормативного задания, приходилось и после работы, возить воду населению.
За эти услуги, дядя Вася брал плату наличными, что, в общем то, было запрещено директором совхоза и все об этом знали, но платили исправно.
И директор знал, что дядя Вася берет наличными деньгами, но ни каких репрессивных мер в отношении мздоимца не предпринимал, потому что охотников работать в должности водовоза было не то, что мало.
Их не было вообще.
Таким образом, у дяди Васи формировался фонд заначки.
В качестве платы за постой, дядя Вася попросил меня заготовить ему дров на зиму для отопления собственно, дома и топки бани.
Для меня это, ни какого труда не составляло. Возвращаясь из рейса, я подцеплял на буксир пару – тройку стволов, поваленных ветром деревьев и валявшихся без дела по обочинам дороги.
Распилить бензопилой хлысты и поколоть потом чурки на поленья, тоже было не трудно.
Еще, в мои обязанности входило выслушивание дядиВасиных рассуждений «за жисть».
Дядя Вася, условно холостяковал.
У него был дом в Крыму и в нем жила его семья в составе жены и сына, выехавших с Севера в Крым сразу, после покупки дома.
Дяде Васе же, не хватало для пенсии сколько то там месяцев трудового стажа и он остался дорабатывать до весны с тем, чтобы по весне, оформив пенсию, с остатками пожитков выбраться с Севера.
Холостяцкое свое бытие, дядя Вася старался использовать по максимуму, рационально, в меру того, как ему это позволял его возраст и физическое состояние организма и наличие гормонов.
Была у него и подруга,- баба Лена (застарелая любовь, но об этом,- чуть позже), которая жила через огород и у которой на Ваську (дядю Васю, то есть) были «сурьёзные» виды.
Баба Лена уговаривала свово Ваську не ехать в Крым к Нюрке (жене), а оставаться жить с ней (с бабой Леной).
Дядя Вася от этого чугунел душой и, по этой душевной причине, случалось, - уходил в запои, просаживая ранее сформированную заначку.
А на время его загула, за Воронком ухаживала сердобольная доярка.
Из запоев его вытаскивала (Ваську ставила на ноги, как она сама говорила) баба Лена, отпаивая его какими- то настоями из таежных трав, и после, выгоняя остатки запойной дури, березовым веничком в жарко натопленной бане, находящейся тут же, в огороде.
К каждому государственному празднику, местные власти жаловали дядю Васю ценными и памятными подарками, как ветерана труда и Великой Отечественной Войны.
Дядя Вася, с достоинством принимал подарки и поздравления, а потом дома, исповедался мне в том, что не был ни дня на войне.
В молодости, простой деревенский паренек, решил подзаработать денег, поставить дом, да и вести молодую жену хозяйкою в дом.
Была и девушка у него, Ленкою звали.
Вот и подался Василий по вербовке на Север на заработки. Работал в геологоразведочной партии, базирующейся в известном городе в Заполярье, а Ленка обещала ждать его и писала ему письма.
Да вот, как- то так случилось, что однажды утром, спускаясь в штрек дядя Вася обнаружил лежавшего там без признаков жизни, начальника геологической партии, с разбитой головой.
Времена были суровые, предвоенные. Делом занялись НКВДэшники.
Все было похоже на несчастный случай (сорвался человек, спускаясь по штольне в штрек), только не нашли следователи, сколько не искали при погибшем планшетки с какой-то важной картой.
Долго крутили и путали Ваську, следователи из НКВД , поворачивая вопрос то так, то эдак, мол,- куда девал и кому передал важную карту?
Обвиняли деревенского парня в шпионаже в пользу какой-то там иностранной разведки и грозил ему следователь за сие злодеяние, двадцати пятью годами заключения или высшей мерой.
Да, к счастью, сыскалась та планшетка с картами и табельным наганом начальника партии (тогда начальники геологических партий и отрядов, носили оружие), в его же комнате в шкафу.
Но у ретивого НКВДэшника не было заднего хода, и дело не остановили, а дали ход согласно предварительно выбитому из Василия, «чистосердечному» признанию.
Суд поступил «по-божески», влепив Василию 15 лет за убийство.
И вместо того, чтобы быть призванным на войну, дядя Вася был оставлен там же, в Заполярье, только уже в качестве Зэка.
Так вот и вышло, что всю войну и еще до 1953 года после войны, он добывал в шахтах никель для страны.
В 1953 году, дядя Вася попал под амнистию, да так и остался на Севере, только из Заполярья перебрался чуть южнее, в Эвенкию.
Там в поселке и встретил (вновь свела судьба) свою бывшую довоенную любовь, - Ленку.
Только была она об ту пору, замужем за охотником-промысловиком из местных.
Не стал Василий ломать – корёжить семейную жизнь своей Ленке, да и кому нужен бывший зэк (так он думал).
Жизнь требует своё, и женился он на вдовой женщине Анне, так и не дождавшейся своего мужика с фронта.
В один из сезонов, не вернулся Ленкин муж с промысла (такое случается с охотниками).
Искали его, да не вдруг в тайге-то, и сыщешь пропажу.
Так, до старости, и прожил Василий в Эвенкии. Охотился, рыбачил, плотничал, столярничал, за лошадьми ухаживал и иным рукомеслом занимался, а вот стажа к пенсии не выработал (годы заключения в общий стаж не вошли).
За всю свою трудовую жизнь, единственный раз Василий по путёвке от совхоза, выехал с Севера на курорт, в Крым.
Приехал с курорта дядя Вася, снедаемый желанием купить на Юге домик с садом и, с услышанными на курорте и понравившимися ему выражениями - «Принять инженерное решение» и «На паритетной основе».
Скопили они с Анной, за годы совместной жизни, деньжат да и купили себе на старость, домик с садом под Симферополем.
По разнарядке из района, в поселковые советы к знаменательным датам, регулярно поступали ценные подарки и грамоты для чествования ветеранов Великой Отечественной Войны.
В данном населенном пункте участников ВОВ не было.
Кто-то, из ранее проживавших в посёлке участников ВОВ, - выехал с Севера в более теплые края, а кто и вовсе,- умер по старости лет и от фронтовых ран.
Но подарки с грамотами продолжали поступать и ими нужно было кого- то чествовать, иначе,- замучишься отписываться с возвратом этих подарков.
Потому, что району нужно отписаться в Край, Краю в Центр и пошло-поехало.
В сельсовете военных архивов не было, как не было и военно-учетного стола и по –этому, председатель и секретарь сельского совета, не мудрствуя лукаво, определяли кандидатов в лауреаты, руководствуясь следующими внешними признаками :
1. Наличие и обилие седины.
2. Наличие, количество и глубина морщин.
3. Согбенность осанки.
4. Одышка и шаркость ног при ходьбе.
5. Устные декларации лауреатов, о ими -же придуманном,боевом прошлом.
6. Личные симпатии пред. Сельсовета.
В Поселке имелась часть населения обоих полов, подпадавшая под данные признаки, в том числе, и дядя Вася.
Вот и вручали дяде Васи на 9 мая и 7 ноября, то термос китайский, то приемник транзисторный, то шарф мохеровый, а то и свитер.
А когда случались плановые визиты в северные поселки выездных бригад врачей, дяде Васе, по его просьбе, как участнику ВОВ, изготавливалась очередная вставная нижняя челюсть.
Давали так же, такие подарки и отставшему от экспедиции, спившемуся 35-летнему дизелисту поселковой электростанции, внешне выглядящему на 60 с лишним лет.
Не обносили подарками в канун знаменательных дат и преждевременно внешне состарившуюся 40-летнюю уборщицу и прачку школы-интерната, мысленно отнеся её к ветеранам трудового фронта.
Одним словом, - награды находили своих Героев.
Дядя Вася, придя домой с очередным ценным подарком, разворачивал пакет, ставил Грамоту в рамочке на стол, откупоривал бутылку с настойкой Золотого Корня (дядя Вася, в начале запоя пил исключительно настойку золотого корня, чтобы «перед Ленкой не обкомфузиться», а далее, - по нисходящей, вплоть до не выбродившейся бражки.),резал сало, рыбу, ставил тарелку с огурцами и, под возлияния, начинал суд собственной чести, в оппоненты привлекая меня.
Вот, - пускался в рассуждения дядя Вася,- вручили мне, опять же, нонче на паритетах шарф мохеро'вый (в этом слове, дядя Вася, устойчиво делал ударение на букву «о»), как ветерану всяческих войн, а я же и дня не воевал и крови капли не пролил. Через то меня и совесть поедом исть (ест).
Тута я, конечно, должон принять инженерное решение и возвернуть в сельсовет шарф мохеро'вый, а за одним скрипом (заодно) и незаконно ранее даденные мне свитер, фонарик, приемник, термос и часы наручные со пледм в придачу.
И повиниться бы перед народом, что бы было все на паритетах.
Дык, а с другой стороны, ведь не по своей вине и на войне то я не был!
Призвали бы и пошел, как миленький в окопы, можа бы и Героем возвернулся отель домой, так ведь,- засудили и в шахту загнали.
А вить, не трогал я начальника тово парии, не брал греха на душу.
А человеком он был хорошим, не в пример другим, не лютовал как иные.
Он все тосковал об жинке своёй, что не поехала с ним из Ленинграду за Полярный Круг.
Вот с тоски - то лютой, он и прикладывался к фляжке со спиртом казенным.
Знать, по пьяному то делу и сверзился в штольню, а оно вишь, как все обернулося насупротив меня.
- Да и отдавать то мне нечего в сельсовет то,-чинил судилище над собой, дядя Вася.
-Свитер Ленке жаловал, приемник Витьке (сыну значит) в Симферополь отослал.
Фонарик в лодке забыл, - украли (кому- то шибчее сгодился).
Термос, самому нужон, да и шарф мохеровый с часами , не в помеху придется.
Поди чай, на дороге не валяются, если по паритетам рассудить.
Опять же, я там, в штреках, тоже не прохлаждался. Никель стране добывал!
А кака, на хрен, броня без никеля?
Вот здесь, то-то и оно, что без никеля, - гамно, это я тебе на паритетах говорю!
Без никеля броня,- это, брат, уже херня (по своему каламбурил дядя Вася), это тебе любокажный* танкист скажет!
Вот через то и посуди теперь, где с меня Родине проку больше было?
Ну, пойди я тогда на войну, ну кокнули бы меня в первом или, если повезет, - в третьем бою и, - нету Васьки!
- Кому с того прибыток?
- По паритету скажу, - ни кому, токо мороки похоронной команде, поболее на одну душу усопшую, прибавилось бы!
А так, 13 лет с голком*, я стране никель выдавал! Это-ж, скоко с моей брони танков-то грозных в кузнях страны, соорудили ?!
-Не знашь?
Дык я тебе скажу точно,- великое множество их (танков) возведено было с моёй брони!
СплошнА польза с меня ишла * Родине и сам живой остался!
Вот и принимай тут инженерное решение на паритетах, апосля всего этого!
Отсель и проистекает, что по справедливости и заслугам, шарф мне этот воздаден, как есть я ветеран фронта, токо,- трудового!
Какой мне расчет, шарф то отдавать в сельсовет!? Нет мне в том ни какого резону, ни косвенного, ни прямого!
Где я еще сыщу такой подобный шарф с индийского мохЕ'ру вязанный?
-Ни в жисть, не сыщу! А зима – то, вот она, на носу!
Вот и посуди сам,- взывал к моему пониманию, дядя Вася, ища моральной поддержки в его им же самим для себя и выстроенной правоте.
-В сельсовете у нас, тожить не дураки сидят, не смотря на то, что образованные.
А будь Лидка (председатель сельсовета) чуть умнее, дык сверх шарфу то, премию мне и рукоположила бы каку' ни то рублей, эдак, на 25!
С власти-то, не убыло бы, а мне с того,- прибыток прямой к старости!
Опять - же, откэда у ей (у Лидки) уму в излишестве завестись, хошь и при власти сельской состоит!?
Взабо'ль, - не откуда, токо и дум у ей в голове, что об мужиках, на этом её умственность и кончаются.
-А с меня, какой для её мужик? Так,- мерин однояйцовый….
- Токо для Ленки и гожусь. А кабы все при мне то было, знамо дело, Лидка то- сельсоветчица, сверх мохеро'вого шарфу-то, четверной и рукоположила бы на паритетах.
- Это я по молодости, был из себя,- парень видный и при хромовых сапогах состоял, - продолжал свое ретроспективное повествование, дядя Вася.
- Иду, бывало по деревне, смотрят на меня из окон девки да и бабы замужние,- тоже, и кажна про себя думат: - а вот Ваське бы я дала хошь щас!
Дык оно, еслиф с умом рассудить, то как мне и не дать было!? Сапоги-то у меня со скрипом были! А чтобы шибчее оне (сапоги) скрипели, я кажин день под стельки сухУ бересту подкладывал, - делился опытом обольщения сельских баб, дядя Вася.
Я, слушая, дяди Васины рассуждения, не успевал логически увязывать неожиданные в своей непредсказуемости, повороты его мысли..
-Через то и выходит, что нужность от меня сплошна государству ишла в туё пору и доселе проистекать продолжат!
- Вот,- продолжал рассуждать дядя Вася, пишут,- верный Ленинец, истинный Ленинец…!
А я, по-твоему, кто? Вот скажи,- кто я? – Напирал на меня, дядя Вася дыша парами настойки Золотого корня.
-А токо я, как ни на есть, и являюсь истинным Ленинцем! – Неожиданно для меня, выдал дядя Вася.
И, видя моё недоумение, - самоутвердился в своей мысли; - Он я и есть, верный Ленинец!!! В тюрьме был, в ссылке, - тожить! Никель, опять же, для обороны Державы и иных государственных надобностей, на-гора выдавал!
- Нет, Колька, шарф мохерО'вый, я за собой оставляю!
На этом самосуд и душевные самоистязания дяди Васи заканчивались и он сваливался в плоский (как он сам говаривал) штопор.
То есть, иными словами, - уходил в запой.
Выходу из плоского штопора у дяди Васи, обычно сопутствовало полное расстройство желудочно - кишечного тракта (ЖКТ).
-Организм включал свои защитные функции, в виде дикой диареи, отторгая скверну, состоящую из разношерстных спиртосодержащих субстанций.
Когда скверна была отторгнута и организму грозило полное истощение, защитная функция, по запрограммированному самой природой, алгоритму, переходила в энергосберегающий режим,- фазу запора.
Период очередного вхождения моего квартиродателя, в плоский штопор, совпал с моей недельной отлучкой.
На строящейся буровой, выполнялась операция по подъему вышки и вся, имеющаяся в наличии техника, была сконцентрирована на объекте.
Приехав с буровой и зачехлив двигатель тягача, я пошел в дом.
Двери в сенях были нараспашку, чего за дядей Васей, не водилось. Он не терпел, как он говорил, - «Полоротых» (на сленге дяди Васи, ПОЛОРОТЫЕ, - это люди, не закрывающие за собою дверей, ворот, калиток).
В доме была натоплена печь и пахло застарелым сивушным перегаром.
На плите, исходя паром и брякая крышечкой, свистел чайник, свидетельствующий о том, что хозяин где-то, не далеко.
Сбросив промасленную одежду, я накинул чистую телогрейку пошел растапливать печь в бане, которая месторасполагалась, как я уже писал, - в огороде.
С утра прошел снежок и на тропинке, ведущей в огород, отпечатались следы дяди Васиных, по-особому подшитых, валенок.
От тропинки, ведущей в баню, перпендикулярно ответвлялась тропинка, неминуемо ведущая в угол огорода к дощатому архитектурному сооружению со скромным наименованием:- сортир.
К чистке этого объекта, дядя Вася меня не допускал из скаредных соображений, мол ты это, ну будем говорить, - мумиё, куда попало выбросишь, а оно должно быть уложено весною по-хозяйски,- в парничок !
(Север, понимаете - ли. С органикой (навозом) напряженка, вот и боится старый с г…..ном расстаться).
Иной раз, он за делами, забывал о взятых на себя обязанностях и в нужнике вырастал такой сталагмит, что впору было подтянувшись на поперечном бруске каркаса крыши, сделать гимнастическую склёпку и с высоты данной позиции, содеять задуманное.
Следы дяди Васи, вели именно к выше поименованному стратегически важному объекту.
- Дядя Вася инженерное решение принимает на паритетах, - подумал я, проходя к бане и не ошибся в своей догадке.
Из нужника донеслось умирающе-сдавленное:- «Эй, хто ни будь, примите решение, подойдите сюды!».
Априори, этим «хтонибутем», являлся я, потому что иных вертикальнопозвоночных, окрест не наблюдалось.
- Что это с ним, неуж -то судный час настиг его в сортире,- подумал я взяв курс -90°.
Подбежав к сортиру, я столкнулся с тем, что его дверца изнутри заперта на крючок (эстет ты наш срано-стеснительный).
Рванув, как следует, я оказался с оторванной от дверцы ручкой, в руке (умели в старину, несокрушимые крючки на двери делать)!
- Дядя Вася, так ты дверь отопри, чего звал то?.- Спросил я.
- А ета ты, Миколай,- донеслось из-за двери, - а я думаю, хто ета тамака хрустит по насту в таку пору (впору добавить «смеркалось»), - повел диалог умирающим голосом дядя Вася, из- за двери своей обители.
- Выручай, Миколай, камфуз у меня произошёл небольшой, через то и дверь не могу отпереть, должно отгулял Васька своё по бабам.
Вить, говорила же мне Ленка, скоко раз,- допрыгашься Васька!
Кака - то сатана за мошонку споймала и дёржит не отпускат, принимай инженерное решение, тока двери не ломай, ой тяжко то как, спасу моего нету,- гаснущим, с нотками цыганского надрыва, голосом вещал дядя Вася.
-Вот ведь, скобарь хренов, Богу душу отдает, а дверь ломать не велит, - про себя чертыхнулся я!
- Дык ты каво шиперишься тама, принимай инженерное решение, каво ждешь?- Стонал пленник мошны. Беги давай за отверткой, на полочке в шкапу лежит, да отвинчивай шурупы с навесов, должны пойти, летом с силидолом привинчивал, должно, не успели приржаветь ищщо – продолжал инструктировать бедствующий на торчке.
Поперся я бегом за отверткой, благо навигация была точной и искать долго не пришлось.
Шурупы по «силидолу» действительно, отвернулись, что называется:- «На раз!».
Дядя Вася, давал указания:- «последний шуруп будешь выкручивать, дверцу то, попридержи рукой, али иным способом, чтобы доска не раскололась, када дверь зависнет на крючке.
Наконец, дверь, освобождённая от шарниров, безвольно повисла на крючке, выкованном из стальной катанки ;10 мм.(видимо крюк ковался для медвежьей клетки, но был приватизирован рачительным дядей Васей).
Взору представилась следующая картина, достойная кисти художника- натуралиста:
На подиуме нужника, раскорячившись до неприличия, со спущенными ниже остроугольных колен штанами, пошитыми из серого шинельного сукна, в низком ховеринге* сидел оперевшись своею пупырчатой от холода, пятой точкой, непосредственно на сталагмите, возвышающемся из очка, дядя Вася собственной персоной, щурясь от внезапно нахлынувшего потока солнечного света.
- Ты, ета, Миколай, глянь-ка што у меня тама за оказия произошла на паритетах, как дёржит хто за мошну-то, кубыть твою корень!- Повеселевшим голосом запричитал узник.
Я, низко присев на корточки, заглянул под образовавшийся скульптурный ансамбль.
- Да не на паритетах у тебя оказия, дядя Вася, а причандалы твои шерстяным покровом примерзли к позорному столбу,- известил я терпящего бедствие, ветерана.
- Дык, задремал я того, вот во сне, стало быть, и присел ниже дозволенного. Еще прибластилось* мне во сне, что Нюрка моя споймала меня за хозяйство то моё никудышнее и говорит: «А хрен ты у меня до Ленки бегать будешь теперича!»,- надо же такому случиться, - сокрушался дядя Вася.
- Дык ты каво стоишь то, рот разняв, принимай инженерно решение, да вызволяй меня отсель! Чай, не июль на дворе то,- поступила в мой адрес команда.
К стенке сортира, с внешней его стороны, было прислонено приспособление, состоявшее из трубы ;25 мм., приваренной к обушку обычного топора. Его - то я и нацелил на расщепление сталагмита и старческой плоти.
- Ты, каво эта удумал, ихспидишник грёбанный (экспедичник)……….., понёс меня дядя Вася, не стесняясь эпитетов,- оскопить меня надумал ли чо ли? Ты кудой ето орудье целишь, супостат!
- Ну пожалуйста, сиди тут до июня, пока не растает твой трон, - обиделся я, собираясь уйти.
- Куда тебя лешаки понесли, я чо тебе, етот, как его, генерал, которого зверски фашисты заморозили!? – Буйствовал ограниченный в свободах «истинный Ленинец».
- Тама, на плите, чайник взопремши, ташши его сюдой, да побыстрее, вишь, мороз прет (преет) – истерил дядя Вася.
Я побежал в дом, схватил шипящий пузатый чайник и, прихватив на всякий случай, ковшик и вафельное кухонное полотенце, помчался в сортир, локализовать чрезвычайное событие.
- Во, это друго дело, а то нацелился пешнёй по хозяйству, - обрадовался Ленинец, а полотенце то по каку надобность прихватил?
- Так тёплый компресс делать будем, - ответил я.
- Какой тебе канпрес, полотенце токо поганить (Ну и жлобяра старый! Для вызволения из ледового плена, собственной мошны, полотенца зажмодился!) придумал тоже мне, канпрессорщик, - бурчал дядя Вася.
- Давай сюды ковшик, щас я сам исделаю и канпрес и конгресс, а то вам токо доверься, дык и без всево останисся в одночасье.- С этими словами, дядя Вася взял у меня из рук ковшик и приказал: «Плясни»!
Ну приказал и приказал, что теперь. «Пляснул» я ему из чайника с полковшика кипяточку, а сам думаю,- а как же, он, не видя объекта, будет оттаивать его, работа то,-филигранная?
Дядя Вася, ничтоже сумняшеся, шуганул куда то вниз полковша крутейшего кипятку, вроде как на каменку плеснул.
Отскочить я успел (молодым был тогда, реакция,- опять же…).
Я ни разу вживую не видел, как выстреливает пилотов катапульта, но дядю Васю вынесло из сортира, именно,- катапультой.
Сказать, что выскочил он из сортира, как ошпаренный, было бы в высшей степени, - в точку!
Более того, что ошпарил он себя самолично и без принуждений с моей стороны, от того и орал голосом кастрата: -«Сууука, экспидишник хренов, последнего яйца порешил! Убью б-а-алядь, нахер и вовзят. Пригрел змееныша на свою голову!!!!».
Я едва успев ответить, - мол, а причем тут голова, если ты, пень старый, хренакнул кипятку себе на хозяйство, а не на башку свою опохмельную - как дядя Вася бросился в атаку.
С голым задом, постоянно путаясь в спущенных штанах шинельного сукна, размахивая ковшом, как атакующий янычар ятаганом, дядя Вася, смешно семеня ногами гнался за мной грозя меня оскопить своеручно.
Несомненное преимущество в беге, было на моей стороне.
Во первых,- молодость, во вторых,- штаны на мне были одеты и не препятствовали бегу.
Улепётываю я от одичавшего от боли и досады, дяди Васи, а тут, по через огород тропинке движется со своего двора, баба Лена, решившая проведать «свово Ваську».
Не знаю, что она подумала, видя как старик со спущенными штанами гонится по огороду за молодым парнем, но сказала она дословно следующее:
- «Ты чего это кобель старый удумал!? Али я тебе не даю, чо ты до парня пристаёшь, бесстрамник крученный, совсем мозги пропил!».
Дядю Васю это отрезвило.
- Ты токо глянь, Ленка, он порешил меня последнего яйца! Куды мне теперь такому?!- подвывал дядя Вася, так и не натянув штаны на своё посиневше-пупырчатое естество..
Баба Лена, мельком глянув на дяди Васино, достоинство, сказала:-«Да на месте твоя балаболка болтается, ни кака холера ей не приспелась, чо орешь то? Страм лучше закрой, стрипьтизьму посереди огорода учинил!».
То-то я и гляжу, что у тебя на огороде, окромя хрена ни чо не урождается....
Дядя Вася, не веря в чудеса, посеменил обратно в сортир, дабы воочию убедиться, что к сталагмиту ни чего, из элементов его причандалов, не осталось приморожено.
Баба Лена, - следом за своим непутёвым бесстрамником, но больше, из любопытства.
Из очка сортира, по – прежнему возвышался сталагмит, но уже с вершиною, увенчанной перекочевавшими и примерзшими черными, в перемешку с седыми волосищами с определенной части тела дяди Васи.
Волосищи возмущённо торчали в разные стороны, как на голове вождя австалийского племени аборигенов.
На некоторых пучках волосищ, краснели оторванные от дяди Васи, кусочки кожи.
Дядя Вася, для чистоты эксперимента, склонился над очком, бормоча: - «подсветить бы чем. Можа оно (яйцо) туды вглубь закатилося?»
И тут, надо же такому случиться, изо рта исследователя очков, на полуфразе, выпала нижняя вставная челюсть, изготовленная ему по американским технологиям, выездными ортопедами-дантистами, как участнику всевозможных войн, включая будущие….
В ту ночь я ночевал у монтажников, которые выслушав мой рассказ и уточнив
некоторые детали, ржали до полуночи, даже забыв «остограммиться» на сон грядущий.
А тут и на буровой общежитие достроили и съехал я от дяди Васи, бесповоротно.
Поврежденную мошонку, на паритетах, выхаживала дяде Васе все та же целительница,- Баба Лена, пользуя исключительно, народные снадобья и отвары таёжных трав.
И ведь,- выходила!
От Васьки, говорит, теперя спасу нет! Надоел, пристаёт по ночам. Ни сна от него нет, ни спокою ! Зря дурака лечила…..
Звал меня потом, дядя Вася назад. Скучно,- говорит,- на паритетах не с кем инженерные решения принимать.
Да только, не согласился я возвращаться к нему на постой.
Ну, его!
Ещё к своей бабе Лене ревновать начнет, а оно мне надо?
===****===
Не скудеет Расея-матушка самородками дядя Васями, дядя Мишами и т.д.
И хорошо что они еще остались по селам и весям страны!
Как бы скучно без них жилось в нашей действительности…
Вот такой короткий рассказ про дядю Васю!
* Слова и фразы, отмеченные подчёркиваниями в тексте, не опечатки, а особенности местного диалекта.
* Любокажный: - любой-каждый. (местный диалект)
* Ишла: Шла (местный диалект: ишёл, ишла).
* С голком:. Сиб. Вдруг, внезапно, сразу же.
* Прибластилось: Показалось, почудилось.
* Ховеринг(мед.): поза при отправлении акта дефекации.
* Априори (философск): разг. заранее, предварительно
* Сталагмит - натечное образование, возникающее на дне пещер