Он понимал, что дело худо,
В кулак собрав остаток сил.
А офицер орал, Иуда,
И пистолетиком грозил.
В подвал пробился солнца лучик.
Хотелось нестерпимо пить.
Но дал команду взгляд колючий:
В расход фанатика пустить.
Лопаты звякали в телеге.
Сухая степь ждала дождей.
И отмеряли путь последний
Копыта резвых лошадей.
А конвоиры вслед бросали,
Невозмутимы и тупы:
- Ну что, злодей, откомиссарил,
Не миновал своей судьбы?..
И вот, российский пролетарий,
Не покорившийся врагу,
Застыл он, желваки катая,
В штыком очерченном кругу.
Стволы нацеленно зияли.
Он знал, что время истекло.
Лишь капли пота щекотали
Его горячее чело.
А горизонт клубился гарью.
Настоем трав дышала степь.
Там хлопцы пели "Ой, ты , Галю"
И в Питер шёл спасённый хлеб.