Стихотворение «Кто видит все слова» одно из самых для меня интересных у Алексея Миронова. Небольшое, в девять строк, очень изящное – в сказанном немногими словами прочитывается многое, серьезное сказано легко, парадоксально, с игрой в смыслы.
Тонкое, глубокое и живое – дышит это стихотворение; и теплое – внутреннее тепло чарует в нем. Автор говорит о бесплодности и сухой пустоте категоричных суждений, о том, что всякая истина в живой жизни относительна и потому жизнь живая, но говорит это мягко, ненавязчиво и иронично.
кто видит все слова, тот пишет – Розендаль
в своем уме звучит плачевный колокольчик
неимоверный ряд живого вещества
струится к небесам, а упадает в почвы
вот так и говорим, мол, осень при дворе
и сумерки чисты, и чай уже помешан
кто жив, тот не спешит собраться в словаре
на невзначайный срок
посажен и повешен
http://www.stihi.ru/2012/09/24/10253
В первой строчке звучит имя «Розендаль», в котором как будто угадывается Розенталь, Дитмар Эльяшевич – имя для всякого филолога много значащее: наши учителя произносили его с особой интонацией, «посмотреть у Розенталя» – мерило правильности речи, то, к чему прибегали в случае неясности или сомнений – истина словаря.
Сладостно во взрослом мире вспомнить эти студенческие штудии – если ты в чем-то не уверен, сомневаешься, то всего лишь – посмотри в словаре.
Стихия языка все так же лежит океаном, необозримым и бездонным, но мы ушли от нее в пустыню наших проблем, и иссякли наши умы, и язык потрескался от жажды и твердит все заведенные слова, затверженные и давно уж мертвые.
Когда-то все было просто: «Современный русский язык» в расписании и перспектива, подобная Невскому или другому – проспекту – в своей прямоте: морфологический разбор наречия, например, и лежали на партах словари – обитаемые острова в языковой стихии.
Пишу об этом потому, что брат-филолог считает это с лету, а просто читатель, быть может, и не ощутит прелести этой строки.
Но словарь, о котором говорится здесь, не опознается сходу. Во-первых, автор его некто Розендаль, ласковая усмешка. Во-вторых, Розенталь собственно занимался правописанием, грамматикой и стилистикой, словарей у него не один, какой здесь вспоминается? – орфографический? кажется, так – видеть слово, значит правописание. Но о слове прежде всего говорит толковый словарь, а это – не Розенталь, это Ожегов (надежная рабочая лошадка), еще один, авторства не помню, – предпочтительнее, четырехтомник, и, наконец, Даль, но это уж гурманство. Не какой-то конкретный словарь тут имеется в виду, но словарь вообще, словарь как символ, словарь как миф, повествующий о тех золотых временах студенческих штудий, когда все можно было поверить по словарю.
– кто видит все слова, тот пишет – Розендаль
Кто видит? то есть – кто знает, что значат все слова, думает, что он «все знает»? убежден в незыблемости своей правоты?.. Как словарь, к которому прибегаешь в точке неведения, – он-то точно знает. Но человек так знать не может, тем более когда жизнь уносит за пределы морфологических разборов. Кто думает, что видит – тот ограничен словарями (то есть прописными истинами), они незыблемой твердью лежат на партах, но в жизни твердь – это омертвелость.
– в своем уме звучит плачевный колокольчик
Тут игра слов – колокольчик звучит в уме того, кто видит все слова и колокольчик-то в своем уме – и перекличка со строкой ниже:
– и чай уже помешан
и сахар в нем размешали, и сошел с ума этот чай.
Для тех, кто в своем уме, звучит печально колокольчик – тот самый, который однозвучно гремит? одиноко звучит, без оркестра, потому что только одно значение слова – словарное. А между тем:
– неимоверный ряд живого вещества
струится к небесам, а упадает в почвы
Неимоверный – живая жизнь, неисчерпаема, непредсказуема, разнообразна, неперечисляема – в любых словарях. Струится к небесам – о, это про нас, стремящихся вверх, к высокому и лучшему…
– а упадает в почвы
Но живем мы земным, потому что сами живые, не заключены ни в каких словарях и живем не по словарям.
– вот так и говорим, мол, осень при дворе
и сумерки чисты, и чай уже помешан
Говорим-играем словами, в игре слов рождается радость, нежданное удовольствие от их парадоксального сочетания: вот осень – при дворе, как будто осень – это вельможа или скажем фрейлина ея императорского величества, осень при дворе, хулиганство. Живем и творим.
Играть словами может тот, кто знает, что значения у слов разные и не одно, кто любит и умеет ими плутать, путать, перебирать их, для кого слова – сад расходящихся тропок, каждое слово. Тот в общем-то и помешан-перепутан – перебирает слова в уме…
И разумеется последняя строфа – итог:
– кто жив, тот не спешит собраться в словаре
на невзначайный срок
посажен и повешен
Однозначные слова посажены в клетку; повешен тот, кто видит все слова, потому что – жизнь остановилась, застыла.
Колокольчик печальный звучит плачевно в уме того, кто думает, что знает все слова, а на деле сидит в клетке, можно и повеситься, все равно не жив.
Стихотворение о том, что в жизни не бывает, как в словаре, – изящное, точное, глубокое.