За цветной мишурой
арендованных сук,
мы своей нищеты
прячем рваные шрамы,
и на миг заглянуть
нам уже недосуг
в обворованных душ
опустевшие храмы…
не спасут позолота,
парча и меха –
наши язвы страшнее
увечий калеки,
если скрыта душа
под коростой греха,
и святою водой
не отмыться вовеки…
в добровольном плену
у страстей и утех,
со случайными делим
случайное ложе –
помолиться за этих
легко, и за тех,
жаль, себя отмолить
не придется, похоже…
и томится душа –
ей одной суждено
век земной коротать
в одиночной шкатулке,
где от черной тоски
беспробудно темно,
и не хватит свечей
осветить закоулки…
оправдаться легко –
целый ворох причин,
только втоптано все,
что заложено свыше:
в пустоте безысходной
от боли кричим,
но не слышим себя,
и Господь нас не слышит…