Из тех тридцатых я, сороковых,
что пламенно срослись с вождём усатым,
с террором и наследьем роковым,
с ленд-лизом из заокеанских Штатов.
Идёт война и сытых немцев тут
на улицах полно,на танках ездят,
горланят марши и"зиг хайль" орут,
пока ещё не ведая возмездий...
Закончилась война, в очередях,
но не за эскимо - за пайкой хлеба
стоял я днём, частенько и впотьмах -
не деться никуда от той потребы!
Усатого вождя тогда любил
не я один, а все, кто не в ГУЛАГе,
что говорить, когда досель знобит,
хотя над головой другие флаги...
Пятидесятых вихри пронеслись,
и оттепель была, и дух свободы,
былое в настоящее вплели,
и в будущее старые невзгоды.
Но был отрадой желтышёвский пляж,
цаблон* по виноградникам рисковый,
сводил на нет невзгоды наш кураж,
и жить возможно было за целковый.
Велосипед и мото, серпантин
и жаркие шоссе в стране без края,
простая жизнь с мечтою во плоти,
что нынче слишком шибко дорожает.
Любви к стране большой я не боюсь,
пускай ослаб, не ною и доныне,
и буду всей душой болеть за Русь,
покуда сердце в теле не остынет.
Цаблон (местн.)- собирание винограда, оставшегося после санкционированной
уборки, т.е. несобранных остатков. В моём случае(рисковый)- набег на охраняемый виноградник, связанный с риском нарваться на охрану, иными словами - воровство.