Я начну мой рассказ как Вергилий свою Энеиду -
безыскусно пред небом с неизбывною силой зерна.
Если тайный дашь знак, а сама не покажешь и виду, -
погружусь глубоко, чтоб вдохнуть откровение дна.
В этом Пестуме время измеряется волнами моря,
солнце всходит затем, чтобы в пурпур облечь
вершины вздыхающих гор.
И над бездной веков неизменны всё так же во взоре
ожиданье любимой и души ее редкий узор.
Ни забвенья трава, ни замшелая пристань, ни стены
не уйдут от судьбы, если сердце о вечном спросить.
Зыбко всё под луной, постоянны одни перемены,
да незримая всуе Пенелопы чудесная нить.
Золотая пыльца, что слетает с горбатых олив побережья,
оседает в следах на песке, охраняемых стражей камней.
Разносимая ветром всех рождений после и прежде,
пеньем птиц возвещает череду и осмысленность дней.
Здесь в пустыне людей одиночество - благо и свет,
перекрестки дорог - приближенье с единственной встречи.
Вдохновен поцелуй, громогласен безмолвный ответ,
убеждающий лучше, чем фигуры озвученной речи.