Дивил нас девиантным поведеньем,
Извечно приставал, как «банный лист».
Со временем сложилось как-то мненье,
Что дядька однозначно - мазохист.
По шее получая регулярно,
Старался изо всех маньячных сил.
Любитель вызывать к себе пожарных,
Соседям в дверь под утро он звонил.
Двенадцать ночи – дрель скорей заводит,
Такого не встречали чудака.
Отзывчивый к беде сосед Володя,
Ему всегда выписывал пинка.
«Герой» - страдал ( наверное х….ю).
Себя вводил в неведомый кураж.
И заливал проточною водою,
Соседей, что повыше на этаж.
Ломали рёбра - раз наверно двадцать,
На голову кидали кирпичи.
Мятежный дух, не думал униматься,
И песни пел, под окнами, в ночи.
То голым по площадке - в воскресенье,
То на коньках - в июне (фигурист).
Из кожи лез, поддерживая мненье,
Что дядька однозначно - мазохист.
Но вот однажды, вещи выносили,
Он уезжал и взгляд дарил укор.
- Прощаю всех , за то, что вечно били,
Но… Вам… За невнимание – позор.
Я - вытерпел мученья и страданья,
Я – переломы с вывихом – терпел.
Но не обрёл желанного вниманья,
И одиночество - печальный мой удел.
Четыре дня всем домом отдыхали,
Спокойствие, без вони воздух чист.
На пятый - карой божьею: печали -
Вселился новый дядька-мазохист.