Члену Союза писателей и России А.П. Шахову
ВМЕСТО ЭПИГРАФА
В меня надежду Вы вселили,
Зажгли огонь в душе моей,
Прекрасной лирою своей
Меня как будто воскресили.
Она меня зовет куда-то
В мир иной. Куда. скажите
И верный путь мне укажите,
Как указали Вы когда-то
Подобным мне, теперь уже поэтам,
В стихах , доступных их перу,
Вам благодарность уж свою
Успевшим выразить за это.
ОТ АВТОРА
Я не поэт. Порой ,бывает,
Стихи пишу я для души,
А время... время заставляет
Меня писать: "Пиши, пиши!
Пусть бури критики, издевок
На голову твою падут--
Пиши! Но знай, совсем нелегок
Поэта кропотливый труд.
Пиши о правде о великой,
О Человеке напиши,
Чтоб не были стихи безлики,
Ты душу в них свою вложи."
И, помня заповедь простую,
На свой удел я не ропщу,
Жизнь показать совсем такую,
Как вижу сам, в стихах спешу.
ПРОЛОГ
За рекой, широким полем,
Укрывши землю, как ковром,
Стоит могучий лес зеленый :
Березы, сосны, ели в нем...
Стоят такие исполины,
Как часовые на посту,
Холмы и горы, и в долине
Тропа, ведущая к мосту,
Река, заросшая осокой
И тихо дремлющий камыш,
И за рекой, в селе далеком,
Заснувший крепким сном малыш...
Все видят наши исполины,
Что там случается , что тут,
А поезд мчится по равнине,
Вновь повторяя свой маршрут,
Как по наезженному следу,
Не ведая ни ям , ни гор,
А я в вагоне мягком еду,
Веду с соседом разговор.
Он пожилой и жизнью мятый,
Подтянут. строен, чисто брит,
Совсем седой, невинно клятый,
Немало ведавший обид.
Но человек в душе отличный,
Он мне в беседе доказал
И, как на исповеди личной,
О жизни сложной рассказал.
ИСПОВЕДЬ.
Зачем живу на белом свете?
Скажите, люди, я прошу!
Повырастали уже дети,
А счастья все не нахожу.
Не нужен я , как плод незрелый,
(Я сердцем чувствую своим)
Ни матери своей дебелой,
Ни братьям милым и родным...
А дети вовсе забывают,
Что где-то их отец живет,
Тогда лишь только вспоминают,
Когда нужда их приведет.
За годы прошлые не стыдно,
Хоть делал многое не так,
За мать мне горько и обидно,
Я для нее по-прежнему "чудак".
А в прошлом был я парень славный,
Подростком в армию пришел,
Закончил службу я бесславно,
Хоть до полковника дошел
И в штат Генштаба был зачислен,
И в Академию попал,
Но мой товарищ был завистлив,
Меня однажды оболгал.
Мол, делал я себе пометки,
Когда отчеты составлял,
Что, мол,чужой служил разведке,
Секреты тайно продавал.
Меня подняли на рассвете,
Когда вокруг еще темно,
Жена проснулась, встали дети...
И так мне было тяжело,
Хоть в гроб ложись, но , знать, не время,
Знать, не пришла еще пора,
И вот "врага народа" бремя
Пронес сквозь долгие года.
Изъездил я почти полсвета,
В каких лишь тюрьмах не бывал!
Писал семье и ждал ответа,
Но ничего о ней не знал.
Он закурил, замолк надолго,
А на лице немой укор...
Вдруг посмотрел в окно на Волгу
И вновь продолжил разговор.
Я зря писал, жена сменила
Мою фамилию себе,
Отца детишкам заменила
Однажды рано по весне.
Об этом я узнал нескоро,
Когда вернулся я домой...
Обидно было, но не спорил,
Для всех я был уже чужой.
Я не виню ее, конечно,
Видать удел был мой таков,
Хоть полюбил ее навечно
И жизнь отдать свою готов
Я за нее, судьба иначе
Мной распорядилася тогда
И в тундру на оленях- клячах
Забросила на долгие года.
И не подумай ненароком,
Что я хвалюсь, такого нет,
Хотя на Севере далеком
Пробыл я полных десять лет.
Не струсил я и не сломался,
Хоть был суровый приговор,
На фронт попасть сколь раз пытался,
Чтоб кровью смыть такой позор,
Но все напрасно. Я расстался
С таким стремлением своим,
На Крайнем Севере остался,
Куда судьбою был гоним.
Везде жить можно, если веришь
В себя, естественно, в друзей
И если зла ты не имеешь
На окружающих людей.
Тогда не страшен север дальний
Тебе суровостью своей,
И он , пустынный и бескрайний,
Стать может родиной твоей.
* * *
Люблю я север--край суровый:
Насколько может видеть глаз,
Лежат вокруг леса и горы,
И редкие строения подчас,
И озеро с его прохладой,
И заповедник между гор,
И вечно в шапке снеговой, лохматой,
Видна вершина Расвумчорр.
Народ здесь честен и заботлив,
И духом крепкий, как гранит,
На плато в рудниках, забоях
Он добывает апатит,
Вольфрам и кобальт, никелевые руды
И руды меди, серебра,
И марганец, железа груды
Он поднимает "на гора"...
Прекрасен север в ясную погоду,
Когда своим сиянием пестря,
Он озаряет здешнюю природу,
Своей красой пленяет он меня,
А я стою в ночной тиши,
Смотрю по сторонам и гордо , и ревниво,
И слышу я признание души:
" Люблю тебя, мой север милый.
Тот не поймет красы твоей природы,
Кого сломали страшные года,
Иль не был здесь , в краю суровом,
И не поймет он никогда."
Как видишь, с Севером я сжился
И полюбил я этот край,
Хотя с судьбою я смирился,
Себе сказал: "не унывай,
Еще ты людям нужен будешь,
Ведь кто-то вспомнит о тебе,
Обиды прошлые забудешь..."
Вдруг новый поворот в судьбе:
На Колыму меня сослали
На поселенье на пять лет,
Однажды новость услыхали,
Что Сталина на свете нет.
И я воскрес с надеждой возвратиться
В Москву опять, семью найти,
И как могло такое мне присниться?
Такое в голову прийти?
Ведь , чтоб добиться возвращенья
Немало я потратил сил,
Лес вековой до разрешенья
Я много месяцев валил.
Потом Урал. Хоть ближе к дому,
Но все ж в Москву пока запрет.
Пишу родным--тому, другому,
Ответа не было и нет.
И на демидовских заводах
Чугун я плавил, сталь варил,
С одною думкой и заботой,
С надеждою о встрече жил.
* * *
По таежным шагаю я тропам,
Возвратясь в восемнадцатый век,
По лесам, по горам и болотам,
Где не часто ходил человек.
Где охотники только бывали,
Добывая бесценных зверей,
И купцам за бесценок сбывали
Мех лисицы, куниц, соболей.
Всех веками тайга здесь кормила:
И птицу, и диких зверей,
И богатством своим заманила
От рожденья нечестных людей.
Оружейник Демидов из Тулы
Здесь задумал чугун выплавлять,
Не скупясь на большие посулы,
Он деревни сумел приписать.
Появились пруды и деревни,
Зарождались в тайге города,
Днем и ночью валились деревья,
Бесконечно стонала тайга.
Открывались все новые клады,
Выдавая руду " на гора",
По болотам лесным, через пади
Здесь лежневка --тропа пролегла.
И по этой тропе деревянной
Вывозили руду на завод,
Знать не легок был труд окаянный,
Где от голода пухнет народ,
Где под плетями барской прислуги
Затихал навсегда человек,
Где родные, друзья и подруги
Разлучались нередко навек.
Ни черт и ни бог был не страшен
Лиходею--Демиду тому,
Окружала всегда его стража,
Никого не пускала к нему.
Он целковые лихо чеканил,
Правду скрыв от царицы своей,
Мастеров в подземелье оставил,
Затопив их водой поскорей.
И поныне следы того века
Этот край сохранил на века,
А судьей для тебя, человека,
Как и прежде, осталась тайга.
И вот "врага народа" бремя
Преодолел и выжил я,
Сверлила мысль все это время:
"Скорей в Москву, там ждет семья!"
И вот Москва родная. древняя,
Опора всей моей земле,
Свершилася мечта заветная,
Уж скоро буду я в семье.
Так думал я тогда, не скрою,
Иначе думать я не мог,
Нашел жену и понял скоро,
Переступив едва порог,
Что все не так, что все иначе,
Что слишком долгим был мой путь,
И мой приезд ничто не значит,
И жизнь назад не повернуть.
Мне было горько и обидно,
Что так сложилася судьба,
Жену винить мне было б стыдно,
Ну в чем была ее вина?
Не в том ли, что любила нежно?
Детей растила без меня?
Муж "Враг народа", где надежда,
Что он вернется? И семья
Вновь будет полной и счастливой,
Что прошлое развеется, как дым,
Она по-прежнему любима
И он по-прежнему любим?
На это не было ответа.
Щемило сердце мне до слез,
Ведь сколько я бродил по свету,
И сколько было всяких грез
О нашей встрече, а вот вышло
Совсем не так, как думать мог,
Я ничего уже не слышал,
Переступив родной порог.
Иду по улицам московским,
Куда? Зачем?- не ведал сам,
Лишь , выйдя к улице Слободской,
Очнулся.Верить ли глазам?
Часы показывали полночь,
Куда идти? Кто примет? Где?
Что делать ? Кто окажет помощь
В моей поломанной судьбе?
Разбить семью жены любимой?
Она отвыкла от меня,
И будет ли со мной счастливой?
Ведь у нее уже семья
Другая. Я решаю,
Чтоб не было в душе тоски,
Решенье верное, считаю,
Уехать дальше от Москвы.
Своей жене я буду верен
И буду помнить я всегда,
Создать семью смогу, уверен,
Любить другую--никогда.
* * *
Вспоминаю я юность далекую,
Помню я небосвод голубой,
Помню девушку я синеокую,
Что гуляла в тот вечер со мной.
В платье шелковом. помню я в белом
На березку похожа была,
И, по-детски смущаясь, несмело
На свиданье со мной она шла.
Мы гуляли в саду целый вечер,
А когда час полночный настал,
То, обняв неумело за плечи,
Первый раз я ее целовал.
Не забыть никогда этой встречи,
Как бродили всю ночь напролет,
Как искали на небе Путь Млечный,
Наблюдали мы звездный полет.
Как под утро мы с нею расстались,
Деля счастье одно на двоих....
И теперь в сердце память осталась
О далеких годах молодых.
Вспоминаю я юность далекую,
Помню я небосвод голубой...
Теперь девушку ту, синеокую,
Много лет называю женой.
И, побродивши по проспектам,
Пришел, уставший, я в ЦК,
Там дали мне на все ответы:
Что восстановлен в РККА,
На что приказ мне зачитали,
Потом за ним еще другой,
Потом решенье показали,
Что вновь я в партии родной,
С которой в юности сроднился,
Вспорол я старый свой жилет,
В котором много лет хранился
В обложке красной партбилет.
Я попросил меня уволить
Из армии лишь потому,
Что быстро все мне не освоить,
А заново учиться ни к чему.
Не тот уж возраст, хоть здоровьем
Бог не обидел. Закален
Я был на севере суровом,
Мне вспомнить не грешно о нем.
Не буду зря я время тратить,
Вы скоро уж сходить должны.
Я попросил меня направить
На освоенье целины.
И до отъезда мне осталось
Всего лишь день, решил сходить
В тот дом, где мы вчера расстались,
Семью родную посетить.
Потом на площади был Красной,
Где раньше часто я бывал,
Как стало все вокруг прекрасно!
Смотрел на все--не узнавал.
Был на могиле у солдата,
Что там без имени лежит,
Он продолжает, как когда-то
Любимой Родине служить.
* * *
Никто не сможет известить отца
И не расскажет матери твоей,
Как отдал жизнь всю до конца,
Ты за свободу Родины своей.
Порой израненный, измученный, голодный
Ты дрался , сколь хватало сил,
И падал ты на снег холодный
Беспомощный, но помощь не просил.
Родной земли набравшись силы
Ты шел вперед сквозь черный дым
И гнал врага до самого Берлина.
Бессмертный подвиг совершив.
Ты поднял над рейхстагом Знамя,
И честь, и славу ты снискал в сердцах.
Мы памятник воздвигли из металла,
Чтоб память сохранить в веках.
Стоял я долго у могилы,
Мне было нечего сказать,
Пока на севере мы были,
Он жизнь успел свою отдать
За свой народ, великий , славный,
За землю русскую свою.
Он был убит в бою неравном
За Родину прекрасную мою.
Какое может быть сравненье
Меж нами? Думать не могу:
Он пал в бою, я ж к сожаленью,
Топтал сибирскую тайгу.
Свое душевное волненье
С трудом великим превозмог
И отошел без промедленья,
Стоять я там уже не мог
И я сказал тому солдату:
"Прости меня , я покажу,
Себя, быть может , в деле ратном,
Трудом ли мирным докажу.
На что способен горемыка,
Немолодой уж человек,
Тайги и Севера "владыка",
Что носит кличку" Большой Зек".
И вечером в вокзал Казанский
Шагаю скоро, налегке,
Оттуда еду в край казахский,
Трудиться чтоб на целине.
Вот целина, полупустыня
Ковыль белеет, как ковер,
Над нами небо--синий-синий
Над степью вскинутый шатер.
Ретиво я за дело взялся,
Без ропота тащил свой воз.
Надолго здесь обосновался,
Возглавил зерновой совхоз.
Потом высокое начальство
Зачислило в районный штат.
Скажу тебе я без бахвальства,
То был мой первый аттестат
На зрелость. И районом
Я много лет руководил,
К тому же стал я агрономом,
Серьезно к делу подходил.
Бывали взлеты, неудачи,
Но я успешно выходил
Из передряг, не зря ведь, значит,
За что-то Орден получил.
Я был доволен той порою
Оценке мне, хоть был в ЦК
Запрос присвоить мне Героя.
Я знал: отклонят, ведь Зека
Я в прошлом был , и знал отлично,
И о Герое не мечтал,
Ведь даже Орден шеф столичный
В районе нашем мне вручал,
А не в Москве, как быть бы должно.
Я не в обиде на него.
Он в положении был сложном,
И я могу понять его.
Вот так и жил я и трудился,
Здоровье все отдал свое
Земле целинной, с ней сроднился.
Познал все прелести ее
И недостатки. климат местный.
А все зависит от него.
Ведь край степной, совсем безлесный,
И хлеб родить здесь нелегко.
Совсем не то, что в академии
Или в краю. где вырос я
Средь бездорожья в Черноземьи.
Вот там земля так уж земля!.
На той земле провел я детство,
До старости там мог бы жить.
Пустился я однажды в бегство:
Хотелось в армии служить.
* * *
Как лицо. морщинами покрытое,
Дряхлого седого старика.
Так глубокими оврагами изрытая
Мне бесконечно близкая земля.
Та земля. что потом прадедов полита,
Та земля. где спину гнул мой дед
На барина, где всем теперь открытая
Дорога для свершения побед.
Та земля, которая ковала
Могучим молотом победу над врагом,
Та земля, которая вставала
Из разрухи твердою ногой.
Та земля, которая взрастила
Космодемьянских брата и сестру,
Та земля, где мать меня растила--
Землю ту забыть я не могу.
И теперь, спустя десятилетия,
Что мною прожиты вдали.
Мне снится по ночам деревня
На берегу родной реки.
Луга мне снятся за рекою,
Где в детстве бегал я босой,
Где в юности траву косою
Косил я утренней росой.
Теперь живу я на Урале
В степях поднятой целины.
Весной птенцами словно , знаю
Слетятся в дом родительский сыны.
И каждый год с тревогой ожидаю
Приход весны, в который раз опять,
Надеясь. жду, хоть точно знаю,
Мои птенцы ко мне не прилетят.
И так живу одной работой.
Насколько сил хватает мне.
Весь день я поглощен заботой
О севе, хлебе, о земле...
И радость вновь меня минует,
Я снова буду одинок,
Но одиночество уж не волнует :
Я сам себя на то обрек.
Я все прекрасно понимаю,
Не жалуюсь на долю никому,
Другие, может быть, не знают,
Как тяжело и плохо одному.
Вы скажете, что ж не женился
Вторично я? Конечно, мог.
Однажды даже я влюбился,
Какой-то случай мне помог.
Ее я встретил на вокзале,
Она смотрела на меня
Такими ясными глазами!
О, сколько было в них огня!
Огня любви, большой и страстной,
Не мог ее я обмануть,
Я сделал бы ее несчастной
Коль встал бы я на ложный путь.
Итак, жениться иль раздумать?
А сердце жжет так горячо!
И я пошел к реке, подумать
Мне появилося о чем.
* * *
На берегу реки широкой
Сижу в раздумьи я глубоком,
Наперекор моей судьбе
Все мысли только о тебе,
Все думы о тебе одной,
Моей единственной родной.
Зачем тебя так поздно встретил,
Зачем я раньше не заметил,
Что есть на свете человек,
Любить которого я мог бы век,
Беду и радость с ним делить,
Заботиться о нем , детей растить.
Я полюбил тебя и буду
Любить, хоть мне не суждено
С тобой быть вместе, не забуду
О нашей встрече, сколько б ни прошло
С тех пор осенних грустных дней
И зимних тягостных ночей.
Тебе мешать я не намерен.
Как не мешал своей жене,
Найдешь ты мужа, я уверен,
Хотя и нравишься ты мне.
Жениться поздно. Мне осталось
К себе вернуться поскорей.
На этом мы тогда расстались,
Я понял, что не пара ей.
И больше я уж не влюблялся,
Ушел в заботы о земле,
Лишь в мыслях, правда, возвращался
Нередко я к своей жене.
Дожил до пенсии я скромной,
Подал в отставку и потом
Понятно стало, что огромный
Я воз тащил своим трудом.
И вот сегодня я вторично
В Москву приехал--не узнал
Я жизни старой той. ,столичной
И думал:" А туда ль попал?"
Москва предстала мне помойкой,
А безхозяйстенность вокруг!
Где житель наш, веселый, бойкий?
Как изменилися все вдруг!
Душою с каждым днем черствеют,
Друзей, знакомых не щадят,
На доллары, что зеленеют,
Глазами жадными глядят.
Не узнаю я милый город:
Народ работать не идет,
На улицах и стар, и молод.
Торговлей лишь одной живет.
Другие митинги проводят,
Что толку в них, кто даст ответ?
Понятно мне, куда уходит
Наш с вами небольшой бюджет.
Я помню старые порядки,
Где всяк копейкой дорожил,
Работал честно, без оглядки
Народу русскому служил.
* * *
Я славлю герб Страны Советов,
Он--символ мира и труда.
Мир утверждает на планете
Пятиконечная звезда.
Она парит над полюсом планеты,
Словно торжественный венец,
И шлет народам континентов
Тепло души, тепло сердец.
Ее лучи . пронзая годы,
Приносят свет в кромешной тьме
И озаряют путь народам
В освободительной борьбе.
А серп и молот воедино
Слились, как братья, навсегда,
Нет цели выше ни единой,
Чем цель ударного труда.
С ручным серпом страна вставала
На новый жизненный подъем,
Могучим молотом ковала
Свою победу над врагом...
Пусть ярче светит над планетой
Пятиконечная звезда!
Я славлю герб Страны Советов,
Он символ Мира и Труда.
Москва моя, годами старая,
Немало видела добра и зла,
Но нынче как столица главная
До жизни вот такой дошла?
Забыта всеми. позаброшена,
И русский в ней исчез язык.
И мусором, как снегом припорошена.
Как изменился ее лик!
Не в моде все мои кумиры,
От них в столице следа нет,
Живут вокруг купцы, банкиры
И прочий, прочий "высший " свет.
Торгуют в розницу Россией
И оптом, всяк спешит скорей,
И чувствуют себя счастливыми,
Живя на грешной земле сей.
За власть дерутся, часто спорят,
Смысл жизни видят только в ней
И для себя хоромы строят.
Не вспомнив даже про людей,
Что дали им во власть путевки,
Поверив в лживую их речь,
Что видят ныне ложь, издевки
Стремление войну разжечь...
Смотрю на все , а слезы льются
Мне по щекам, как летний дождь.
В душе тревоги остаются
И что-то колет , словно гвоздь,
Мне в сердце старом. Очень больно
Смотреть на все и я бегу
Обратно в степь, где жить привольно,
В такой Москве жить не смогу.
Все видел наш народ великий.
Бояре были и цари.
Он раньше был совсем безликий,
Хотя трудился от зари
И до зари , и ныне тоже,
Я знаю это не со слов,
Жизнь поколений так похожа.
Что даже спорить я готов:
Своими видел я глазами.
Бродя по тундре вековой,
Беду и радость со слезами
Я помню НЭП, колхоз, застой...
И служба в памяти осталась,
А тундру не забыть вовек.
Немало в жизни мне досталось,
А я такой же человек.
Как весь народ. Скажу Вам просто
Мне больше по душе застой,
Ведь человеку жить непросто,
Какой бы ни пришел бы строй.
Ни в чьи не верю обещания,
Не верю больше никому.
Страна на грани обнищанья.
Да Вам известно самому.
Откуда ждать теперь подмогу
Народу на святой Руси?
Я, атеист, взываю к Богу:
" Спаси нас, Господи, спаси!"
ЭПИЛОГ
Вышел я, он ехал дальше,
Немолодой уж человек.
В родную степь, где жил он раньше.
Коротать свой тяжкий век.
Теперь все чаще отмечаем,
Освободившись от идей.,
Что слишком редко замечаем
Мы окружающих людей.,
Таких,как мой седой попутчик,
Судьбы нелегкой человек,
Будь проклят друг его , разлучник,
Сломавший жизнь ему навек.
А сколько жизней поломали
Доносчики в родной стране,
Немало из-за них пропало
Людей в таежной Колыме.
Они , как гады, пресмыкались
Пред власть имущими всегда,
И даже позже попадались
В мой век короткий иногда.
Всяк за вину свою ответит
Без ихней помощи такой,
Мне только хочется отметить:
Нет в жизни правды никакой.
Ты не суди, читатель, строго.
Себя напрасно не тревожь.
Прибавил. может, я немного,
А в общем правда все , не ложь.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Опять пишу и вновь в корзину
Или в растопленную печь
Все это я однажды кину.
Коль людям не дано прочесть
Коль напечататься в газете сложно,
И труд мой может зря пропасть,
Войти в Журнал мне невозможно,
В Союз тем более не попасть.
Знакомые всегда в заботе,
Прочесть сие за труд сочтут,
И лишь коллеги по работе
От скуки , может быть, прочтут.
1994--1995 гг. Виктор Вендин.
*