Элоа, или Сестра ангелов*
Мистерия
Песнь первая. Рождение**
Родился Ангел на земле в лихое время,
Когда с изгнАнными, неся святое бремя,
Иисус Вифанию смиренно покидал,
Детей земли Посредник выручал;
Он шел равниной шагом медленным,
На просьбы страждущих откликнулся немедленно
И сделал остановку для молитв и утешений;
Там, в поле, погрузившись в размышления,
Самаритянина себе представил вдруг
И вспомнил притчи: овца заблудшая, пастух
И белая гробница - самозванца и лжеца;***
Он выслушал признанье ханаанки до конца
И одинокой девушке путь верный указал;
Рукой коснулся и слепой открыл глаза:
Прозрев, не понял он прозрения науку;
На головы детей вознёс Спаситель руку
И немощных едва ладонями коснулся:
Глухой стал слышать, прокаженный улыбнулся,
Освобождённый им, прощался человек
С пустыней той, куда изгнал Господь навек.
Так восхождение святое начал Иисус:
Сын человеческий, через страданье и искус,
Оставив родину, пройдя все испытанья,
Исполнил то, что было в предсказанье.
Предчувствуя беду, он волею сердец
Друзей из Иудеи отсрочил их конец,
Но с Лазарем не виделся он больше года,
Когда любимый друг готовился к отходу.
Смысл жизни в Господа благоволеньи.
Спаситель шёл в ночи в сопровожденьи
Родных сестёр любимейшего друга,
В страданиях от странного недуга
Внезапно умер Лазарь на руках сестёр,
Мария**** тело умастила, не сдержав укор.
Напрасно говорил Иисус: «Он спит», когда
Увидел саван, то заплакал. Как звезда,
Слеза святая по щеке его скатилась,
В невидимую смертным урну погрузилась,
Что Серафимы осторожно наклонили,
Не отдали ветрам и не пролили,
Как чудо поднесли, на диво небесам,
Искристую эссенцию к Предвечного стопам,
И милостивый взгляд всевидящего ока
Всё осветил вокруг - из вечного истока
Дух исходил Святой, над урною склонившись,
Он наделил слезу душой, в пространстве растворившись,
Подобно ладану на солнце, - с ясным светом
Огонь пречистый загорелся алым цветом;
Из темной глубины хрустальной урны
Вставала форма облаком фигурным,
И чей-то голос вдруг воскликнул: «ЭлоА!»
И Ангел во плоти ответил: «Вот и Я!»
Она, вся в блестках и лазурь в глазах прелестных,
Идёт навстречу с Ним, как будто в Храм невеста;
Подобен лилии, чудесный чистый лик,
Вуаль закрыла лоб, чудесный золотник,
Её коса - светла, как колосок пшеницы,
Что к ветру клонится; чуть дрогнули ресницы,
Когда кометы свет, сверкнув, погас ночи
И в небе грациозно разлились лучи;
О! розы алой цвет, зари шелкОвый глянец,
Не так красив и свеж, как девственный румянец;
Луна на небесах, рощ освещая тень,
Не так нежна; светлей, чем ясный Божий день,
Ее крыла в сребре, как у её собратьев,
Сверкали белизной две ножки из-под платья;
В дыхании едва вздымалась девы грудь,
Над нею в складках ткань взволнована чуть-чуть.
Чистейший эликсир с небесным светом слился
И женщиной в обличье ангельском явился
Из рода Духов, тех, что благосклонны к нам
И с нами и за нас молились по ночам.
Архангел Рафаил являлся нам в виденье
И тайну возвестил об ангела рожденье:
Сестра божественных созданий среди нас,
Нет большей радости Блаженным в этот час.
И Троны, Принцы, Страсти, Добродетели,
Величия Хранители и Роскоши Радетели,
И Херувимы дивные, раскрыв крыла свои,
И Серафимы нежные и божества любви,
Высокие Мечты, божественные Ангелы,
Святые Почести, великие Архангелы*****-
Все те, что прячутся от смертных глаз,
Под золотом крыла скрываются от нас,
К её стопам припав, свои открыли лики;
За руки взявшись, шли сестрицы Девы, блики
Роняя, как Луны вечерние огни,
На чудо дивное взглянуть пришли они.
У пояса сестриц висели арфы вроде
Тех золотых цветов, невиданных в Природе,
И неземной красы цветы, невидимые нам,
Густым дождём лились к их ангельским рукам.
"Отрадно, - хор запел голосами,
Счастливый мир возлёг перед её стопами.
Когда пройдёт она среди несчастных, их
Утешит дивный Дух, распространясь на них.
Какая из планет и в век какой родится
Среди других небес, чтоб Деве подчиниться?»
Однажды…(Ни день, ни время не решусь назвать,
Без продолжения и без движенья вспять
Язык людей лишь суете бросает вызов,
Но вечности закрыт он, потому что снизу
Мгновенье Сотворенья из глубины веков
Не может донести из-за своих оков).
Напрасно небожителей ей речь вослед звучала:
"Должны предостеречь мы вас о том сначала.
О ЭлоА! хотим предупредить мы Вас
Об Ангела падении - он лучшим был из нас,
Когда любовь свою давал и сеял благо,
Указы Божьи нес он с верой и отвагой.
Земля дивилась несравненной красоте,
Дав имя Люцифера утренней звезде:
На лбу сиял алмаз и золото блестело,
Как солнце, в кудрях диадема рдела.
Без диадемы он теперь и нелюдим,
Дрожит от холода и всеми нелюбим,
Ему неведом боле и язык небесный,
А взгляд лучистый мрак накрыл завесой,
И добродетели святой уже с ним нет,
Из-за которой назван был Несущий свет.
В словах его - лишь Смерть, а тех, кто отзовется,
Он губит взглядом, как и все, чего коснется;
Ни сострадания не чувствует, ни боль,
Но злу не рад, хотя он в царстве зла - король.
Не смеют Ангелы напомнить о гонимом."
Все думали, что ей то будет нестерпимо.
Но нет, лицо ее не тронул жуткий страх,
То был тревожный знак, что неминуем крах:
Не дрогнула она в испуге, был не в меру
Ее порыв к тому, кто предал веру.
Тревога тронула похолодевший взгляд,
Проникла в сердце скорбь, разлившись словно яд;
Мечту познав, она лоб хмурила наивно,
Волненьем сражена, краснела так невинно
В сочувствии к тому, кто веру потерял,
Нуждался в помощи и пережил провал,
И одинокая слеза блеснула на реснице,
Затрепетала, как израненная птица.
Унынье к ней пришло, известное лишь нам,
Оно преследует великих по пятам;
То ловит юные сердца среди банкетов,
То одинокого в толпе приводит в трепет;
Среди деяний Наций и деяний Королей
Не тихнет громкий глас раскаяний людей.
О арфы райские, без чуда вы чудесны!
Глаза сверкают колесниц небесных,
Доспехи Божии, святилища шатер,
Господь над миром свои длани распростёр,
Пророческой звёзды свет падал вниз с десницы;
Лаванды сладости и пряный вкус корицы,
Небесный свод златой, кадильницы сапфир,
Звук гармоничный, блеск и беззаботный мир -
Постыло всё душе, когда мечты тревожны,
Ничто не мило ей и все вокруг ничтожно.
Тогда Господь созвал всех духов сам,
Открыв своё величие, - не верилось глазам,-
И показал на Небесах места рождения,
Глубины безымянные Тройного единения;
И Херувимы всем представили тогда
Деяния Христа, Блаженных в те года,
И каждый рассказал о новом чуде Небу,
Мистерию Христа Архангел всем поведал,
Открылись ясли взору явившихся Волхвов,
Семья в пустыне, поздравленья пастухов.
Но не взволнована божественным спектаклем
Девица-ангел, нет, и, тяготясь мираклем,
Она находит тучку в кромешной темноте
И предается трепетной о вольности мечте.
Как людям, Ангелам известны ночи тёмные,
Источник чистый есть на Небе в месте скромном,
Песок там ярко-красный и бьет воды струя,
Испьет воды той Ангел, усталость не тая,
И тотчас же заснет тем безмятежным сном,
С каким и счастливЕйший на поприще земном
Расстаться не желал, - ему тот мир волшебный
Надежду лишь вселял и без воды целебной,
Прелестная жена доверчиво к руке
Головку приклонит, и сладко на душе.
Напрасно Элоа воды той пригубила,
Тревога не прошла, больнее сердце ныло,
Один и тот же ей ночами снился сон
Несчастный Ангел звал, печалью омрачен.
Чтоб снять тоску с души и горести девичьи,
Молитву пели ей, но всё напрасно - кличет
Её тот Ангел; к ней без устали взывая,
Заботой окружив, страдать лишь заставляя,
Вопросы сыпали: что сердце загрустило?
Подарки ли нужны, чтобы печаль забыла?
Благих Небес даров неужто Деве мало?
Архангелов любовь её не утешала?
В ответ им Дева с грустью: «Ни один из них
Не ищет утешения в страданиях своих.
Но, говорят, есть тот…». И сестры, отступив,
Безмолвно удалились, то имя утаив.
Однажды, ненароком, их скромная подруга
Увидела напротив небесный контур луга,
Расправив крылья, смело она летит с небес,
В воздушное пространство скользит и видит лес.
В глуби лесов безбрежных в чужой Луизиане,
Качаясь под бамбуком на скрученной лиане,
Колибри появилась под солнцем уходящим,
Разбив золотой кокон движением скользящим;
Зелёный изумруд украсил ей корону,
Пурпурные крыла вспорхнули вверх под крону;
В борьбе с порывом ветра побеждает птица…
Она летит туда, где солнца луч искрится;
Лазурные доспехи грудь птичью защитили,
Коралловые крылья ещё боятся пыли;
Под сенью дикой, рядом с сизой голубицей,
Отважный пилигрим под пальмою садится.
Равнина ароматная, цветы благоухают,
На мальву с ветки клёна она перелетает,
На пиршестве лесном найдется корм отличный
На ветках кипариса и в кронах пальм масличных;
Но слишком высоки они для нежных крыльев,
Цветов не видно здесь и снова крылья взмыли
И дальше понесли, в зелёную саванну,
Где змеи-птицеловы стремглав наносят раны,
Но не страшны они, как засуха лесам.
Там, в солнечной Флориде, жасмин по берегам
И, несравненная, в глуби лесных темниц,
Средь трав благоуханных клубника пала ниц.
Там Ангел Элоа, сильна своим рожденьем,
Мощь крыльев испытав в стремительном движенье,
Путь одолела тот, где вечные огни
У Божьих стоп горят, как будто алтари;
То раскачав рукой две юные планеты,
То упершись ногой в хвостатые кометы,
Спускалась ниже и терялась в Небесах,
Чтоб повстречать существ в неведомых краях.
Эфир неизмерим, ступенями возросший
До бездны, скрывшей Хаос изнемогший,
Осталась за спиной бескрайняя лазурь,
Свет Троицы закрыв и купола глазурь.
Здесь воздух уж нечист и пробегают тучи,
Вздымаются пары, резвятся грозы, кручи
Как гвардейцы встав, темнели в глубине,
Сверкнув, погас здесь свет в тяжелой тишине.
Под солнцами внизу свисают атмосферы,
Плывут по кругу в такт покачиваясь сферы,
День бледный мрачный свет развеять бы не прочь,
Но рядом Хаос и неведомая ночь,
Пустынный мир застыл в довлеющей картине,
Кружится чёрный вихрь в проснувшейся долине.
И ветер жжет огнём глубокий вечный мрак,
Пустот не ощутив, их не объять никак.
Неведом этот край; дневного света дети
Пустынные места не посещали эти.
Там не бывал ни дня прекрасный Серафим,
И даже смелый Дух, сам верный Херувим
В той сумрачной стране, где Ада лишь начало,
Страшился встретить Дух тьмы, нечистот, опалы.
Не ставя цель себе преодолеть полёт,
Яд испарений тех, что виснут средь болот.
А падая на дно в тот Хаос ненасытный,
Что испытает там изгнанник беззащитный?
Злых духов оскорбленья, неудержимый смех,
Обид, упрёков ком, угрозы без помех.
Чтоб опустив глаза, краснеть от униженья,
Опасность превозмочь там надобно уменье?
Но риск велик! А ей хотелось бы, чтоб в песне мог
Он передать всю боль, раскаяний, тревог,
И ей конечно же, конечно же хотелось,
Чтоб в песне той о сожаленье пелось.
Печальным голосом несчастнейший Архангел
Чтоб тронул сердце, слух, и вновь прибывший Ангел
Мог позабыть своё небесное рожденье,
Познав в ночи глухой минуты наслажденья.
Как силу обрести взлететь к лазури вновь
Навстречу свету и, неся с собой любовь,
Когда тускнеет прядь, становится тернистой,
А крыльев белый цвет становится землистым,
Чело его, что воск, несёт тоски печать,
Бледнее светлых лиц, чтоб никому не знать -
От адского огня чернеет кожа стоп
Красны глаза от слёз у этих мерзких троп?
Места те стороной, когда это возможно,
Обходят Ангелы предельно осторожно.
Беспечно, не страшась, покинув небосвод,
Спустилась Элоа под этот мрачный свод;
Она уснула здесь, и все было в покое
В присутствии ее, не вывести из строя
Порядок, где пришли к согласию миры;
Планеты плыли в такт, рассеялись пары.
Если б случилось, что взлетая над отрогами,
Осваиваясь с новыми дорогами,
Она задела бы кого-нибудь крылом,
Замолкли бы на миг, коснулись бы челом
Соперники друг друга, обнявшИсь, пошли -
Забыта ненависть, кинжалы не нужны;
Невольник, от цепей свободный, улыбнулся,
Преступник под закона сень вернулся,
Изгнанник принят был в покоях короля;
И, слёзы осушив, зажглась бы вновь заря,
Бессонница в покое оставила бы жертву
И в счастье, крайне редком среди смертных,
Вновь встретились влюблённые у алтаря.
Продолжение: http://www.stihi.ru/2014/10/20/8602
Продолжение: http://www.stihi.ru/2015/01/13/7907
Перевод с французского
лето-осень 2013
* Эта романтическая мистерия оказала большое влияние на М.Ю. Лермонтова (поэма "Демон") и К.К. Случевского (драма "Элоа").
**Редон, Одилон (1840-1916). Безмолвие. 1911 г.
***Ибо нет в устах их истины: сердце их – пагуба, гортань их – открытый гроб, языком своим льстят (Пс 5:10).
****Мария - сестра Лазаря.
*****Иерархический список Ангелов "Херувимы... Троны...Хранители... Архангелы" А. де Виньи нашел у в "Духе христианства" Рене де Шатобриана.