из цикла "Очень личное".
продолжаю совмещать дневник и стихи
Иногда случается так, что ты остаёшься в замкнутом пространстве наедине с человеком, с которым тебе тяжело и помочь разделить эти тягостные часы может только гений и я решила, что может быть меня спасёт классик и вспомнила одну историю и великого человека, который всегда незримо присутствует в моей жизни, в моём доме и если бы не он, не знаю, как бы я пережила вчерашний вечер и ночь.
Приехав в эмиграцию в начале 94 года, у меня не было даже намёка на интернет и всю информацию о Родине получала из телевидения и русскоязычной прессы, которой было, кстати, в те годы в продаже на европейском рынке не так много. И вот однажды, купив какой-то журнал или газету, я прочла статью Ксении Рождественской о том, что после смерти Роберта Ивановича, он умер летом 94-го, осталась неопубликованная рукопись, которую готовили к печати, но не успели издать и она спрашивала у читателей, стоит ли продолжать печатать стихи Рождественского, в такое тяжёлое для страны время, когда не до стихов, не до чего по сути, ждут ли его творчество читатели, будут ли нужны его стихи и просила ответить всех, кто знает и любит Роберта Ивановича. Я так хорошо запомнила тот день, стоя с русским журналом в руках на центральном вокзале столичного европейского города, обтекаемая муравьиной толпой спешащих людей, равнодушных и занятых своими делами, чужих и (как мне казалось) враждебных, я чувствовала, что не просто откликнусь, а обязана убедить, упросить, доказать семье великого поэта, что это сделать необходимо. Вернувшись домой, написала письмо, не знала уж сколько будет идти мой конвертик и дойдёт ли он, с течением времени я поняла, что не дошёл. И вдруг, через год, я получила посылочку, на обратном адресе было написано Берлин и имя женщины, кажется Лариса, фамилию не помню. Я очень удивилась, открыла пакет, а там томик стихов Роберта Ивановича с дарственной надписью Ксении Рождественской, боже мой... мне? это ошибка какая-то...за что. Они издали его книгу, господи, какие же они молодцы, какой ОН молодец. Прошло 20 лет, я читаю в эту безумную, тяжёлую, нескончаемую ночь его стихи и поражаюсь, как они актуальны, как сегодняшняя дата и новости, как то, что мы видим и то, что не хотим видеть. Конечно, у него много стихов, которые были написаны в перерывах между болью, он писал о болезни, о своём отношении к жизни, о профессии врача, о том, что пугало, с чем смирился и не смирился бы никогда, но попадались стихи, от которых перехватывало дыхание.
Для человека национальность - и не заслуга, и не вина. Если в стране утверждают иначе, значит, несчастна эта страна!
не про ктонескачиттотмоскаль ли, а это узнаваемо?
Прогноз погоды
В Нечерноземье,- согласно прогнозу,- резко уменьшится снежный покров...
Днем над столицей местами - грозы.
А на асфальте местами - кровь.
А это стихотворение как актуально, боже мой
Семейный альбом (Б. Громову)
Вот - довоенное фото:
ребенок со скрипкой,
Из вундеркиндов, которыми школа гордится.
Вырастет этот мальчик.
Погибнет под Ригой.
И не узнает, что сын у него родился.
Вот - фотография сына.
В Алуште с женою.
Оба смеются чему-то.
И оба прекрасны...
Он и она,
безутешны сидят предо мною.
И говорят о Кабуле.
И смотрят в пространство.
Вот - фотография сына.
Во взгляде надежда.
Вместе с друзьями стоит он у дома родного...
Этот задумчивый мальчик, похожий на деда,
В восьмидесятом
с войны
не вернулся снова*.
ОТЪЕЗД
Л. и Ю. Паничам
Уезжали из моей страны таланты,
Увозя достоинство свое.
Кое-кто
откушав лагерной баланды,
А другие –
за неделю до неё.
Уезжали не какие-то герои –
впрочем, как понять: герой иль не герой?..
Просто люди не умели думать
строем, –
даже если это самый лучший
строй...
Уезжали.
Снисхожденья не просили.
Ведь была у них у всех одна беда:
«шибко умными» считались.
А в России
«шибко умных»
не любили никогда!..
Уезжали сквозь «нельзя» и сквозь «не можно»
не на год, а на остаток дней и лет.
Их шмонала
знаменитая таможня,
пограничники, скривясь, глядели вслед...
Не по зову сердца, –
ох, как не по зову! –
уезжали, -
а иначе не могли.
Покидали это небо.
Эту зону.
Незабвенную шестую часть земли...
Час усталости.
Неправедной расплаты.
Шереметьево.
Поземка.
Жесткий снег...
...Уезжали из моей страны таланты.
Уезжали,
Чтоб остаться в ней навек.
Я много думала о причинах и формах эмиграции, не я одна, конечно, но поскольку считала, что имею право рассуждать на эту тему, в отличии от тех, кто её не пережил и смеет рассуждать в весьма непотребном ключе, так вот я думаю, что таланты, у которых не было выхода просто обязаны были в своё время уехать и это дало им шанс сделать что-то гениальное для всего мира, в том числе и для Родины, поскольку уезжали в основном учёные и творческие деятели, но что касается меня, "ни разу не таланта и уж тем более не учёного", то мне кажется, в жизни бы не уехала, если бы жила в России, потому что там родные, а кому мы все нужны ещё кроме семьи, но это другая тема.
И моё любимое стихотворение Роберта Ивановича, оно меня всегда трогало невероятно, а потом заметила,что там есть и корневое слово моего ника)
МАРК ШАГАЛ
Он стар и похож на свое одиночество.
Ему рассуждать о погоде не хочется.
Он сразу с вопроса:
«— А Вы не из Витебска?..»—
Пиджак старомодный на лацканах вытерся...
«—Нет, я не из Витебска...»—
Долгая пауза.
А после — слова
монотонно и пасмурно:
«— Тружусь и хвораю...
В Венеции выставка...
Так Вы не из Витебска?..»
«— Нет, не из Витебска...»
Он в сторону смотрит.
Не слышит, не слышит.
Какой-то нездешней далекостью дышит,
пытаясь до детства дотронуться бережно...
И нету ни Канн,
ни Лазурного берега,
ни нынешней славы...
Светло и растерянно
он тянется к Витебску, словно растение...
Тот Витебск его —
пропыленный и жаркий —
приколот к земле каланчою пожарной.
Там свадьбы и смерти, моленья и ярмарки.
Там зреют особенно крупные яблоки,
и сонный извозчик по площади катит...
«— А Вы не из Витебска?..».
Он замолкает.
И вдруг произносит,
как самое-самое,
названия улиц:
Смоленская,
Замковая.
Как Волгою, хвастает Видьбой-рекою
и машет
по-детски прозрачной рукою...
«— Так Вы не из Витебска...»
Надо прощаться.
Прощаться.
Скорее домой возвращаться...
Деревья стоят вдоль дороги навытяжку.
Темнеет...
И жалко, что я не из Витебска.
И возвращаясь к этой ночи я хотела бы поблагодарить Роберта Ивановича за его стихи и Ксению Робертовну за эту книгу, за этот царский подарок, который спас мне если не жизнь, то душу в одну тягостную, дождливую, такую нескончаемую ночь.Спасибо Вам.
ПС Мою старшую дочку я назвала Роберта, она фотограф-портретист.
ппс. На последней странице книги "Последние стихи Роберта Рождественского" написано
"...К сожалению, не можем перечислить здесь всех, кто помог нам в подготовке и издании книги. Хотелось бы отдельно поблагодарить Иосифа Кобзона, президента АО " Московит".
от себя. К вопросу о Иосифе Давыдовиче, о его имени и о том, сносить его памятники или нет, помните, мы об этом говорили. Эх, народ, когда закончится эта смута...
Ксении Рождественской с благодарностью
Здравствуйте, Ксения, чёрного томика
Запах вдыхаю, читаю стихи
Вашего Роберта, нашего Роберта,
Сколько в них мудрости, боли, тоски,
Знаете, Ксения, личного опыта
Мне б не хватило понять никогда
Вашего Роберта, нашего Роберта,
Как он сумел это предугадать -
Вот оно, Ксения, кровью затоплена
Улица чья-то, тот давний прогноз
Вашего Роберта, нашего Роберта
Сбылся дословно, без всяких там но...
Звал он нас, Ксения, строчками, дохрипа,
В жизни идти по прямому пути,
Вашего Роберта, нашего Роберта
Так не хватает, что слов не найти.