Луг,
что кормил кентавров и пегасов,
стерилизуют белые снега -
они последний травный запах гасят
и ставят точку.
Но не навсегда -
Надежда
день за днём её размножит
и в неопределённость превратит:
когда-нибудь
всё зимнее, быть может,
взломает вдруг весенний динамит -
и грянет лето!
Травы Луга сочно
в мир явят калорийные тела,
и дробь копыт
бездумным многоточьем
смешается со скрипами пера...
За годом - год
всё как бы между прочим:
то голодаем, то вовсю жуём.
На-де-ем-ся!
Порой, бывает, очень, -
и, как бессмертные, бездумно врём...
Но сыт уже я голодом Надежды!
И жаль кентавров...
и пегасов жаль...
и вновь зима-а-а...
Но я уже не прежний,
а вот они опять косятся вдаль -
туда,
где мёрзлый Луг лежит консервой
(в кристаллах льда стерилен,
как мечта)...
В Нём поджидает голодно и нервно
нас - неумерших -
Мёртвая Трава.