Зимняя дорога. Ночь и темнота.
Волчий вой. Тревога, да удар хлыста.
Рвет постромки лошадь, стой, куда же ты?
Разрывая воздух, мчит через кусты.
В небе темно-синем медный глаз луны
Сопричастен горю, горю без вины.
Кровь на снег сочится под морозный звон,
Стая окружает человечий стон.
Желтых глаз поляна: дышит или нет?!
Этот человечек - наш худой обед.
Подойти, ударить остриём клыка
По яремной жиле, да порвать слегка.
Лошадь съели живо, кинулись к нему, -
Лютой смерти примет, судя по всему.
Но вперёд волчица выступила вдруг,
И, оскалив зубы, разорвала круг!
Заступила мощью, обнажив клыки,
С вами мне, родные, биться не с руки.
Немощен и ранен этот человек,
Буду благодарна я ему вовек.
Он ведь нашу стаю прошлою зимой
В лютые морозы от голодной смерти спас,
Наших недоростков брал к себе домой,
Да кормил последним отощавших нас.
Стая присмирела, страсть свою уняв,
Матери волчице послушаньем вняв,
Сбилась в ком горячий, сбросив чары зла,
Обложив беднягу в жаркие тела.
А наутро люди набрели на след
Той кровавой стаи. А её уж нет.
Вот возок порушен, да конька скелет.
Жив курилка, дышит, да лежит в тепле.
Быль это, не сказка! Хочешь, верь,не верь.
На добро откликнется даже лютый зверь.
Синий сумрак ночи. Серый лёт дымков.
Где-то за околицей слышно песнь волков.