у нее нет предрасположенностей и привязанностей.
она чиста.
она может дожить и до ста пятидесяти
и не дотянуть до пол ста.
У нее нет воздержанности, но и нет страсти.
она берет помидоры с прилавка, чтобы на место класть их.
ставит на красное,
ей никто не подскажет, что это напрасно.
она дышит в окошко троллейбуса даже в +5.
она никогда не колеблется и рискует гулять
ночами.
и не советуется с врачами.
она уступает дорогу походкой кошачьей.
она не может на "дядю" тупо ишачить.
она, наверное, что-то кому-то значит.
или для кого-то?
а ей все равно, если этот кто-то перейдет на Федота.
ну, и помните как там дальше,
а ей не до фальши.
она все тоньше.
она все «страньше».
она с метра шестидесяти и еще чуть-чуть
усыхает взглядом,
но ширится в самую суть.
и ей надо
на зонтике и по ветру лететь с утра.
пора, моя милая. ветер зовет. пора.