-Динь-динь,- звенели бубенцы
Заснеженной, ночной порою.
Под звёздами и под уздцы
Вёл кучер лошадь за собою.
По бездорожью, по снегам,
По белому их покрывалу,
Рисуя путь его ногам,
Луна струила свет помалу.
Идти та лошадь не могла.
А может быть и не хотела.
Покрылась инеем она
И на дорогу не глядела.
А впереди далёкий путь.
Мороз же жмёт почти по сорок
И волчий вой в дали. Аж жуть!
А дома ждут, кому он дорог.
Уж стая близко подошла.
Тут уносить скорее б ноги,
Но лошадь стала, не пошла,
Не видя под собой дороги.
Он как не бился, не хлестал,
Но двинуть с места не заставить.
Судьба-злодейка, точно знал,
Решила на него не ставить.
Вскочил и двери на замки
В карете щёлкнул он нещадно
И тут же волчие клыки
Вонзились в лошадь беспощадно.
И сколько дней он так сидел
Известно Богу лишь прекрасно.
Что бы спастись от волчих дел,
Не сгинуть глупо и напрасно.
Его замёршего нашли.
Из ружей стаю отогнали.
Немного б раньше - и спасли.
Ах, если б только они знали.
Как дома ждёт его жена.
Как плачут маленькие дети.
Но чашу каждый пьёт до дна,
По-разному на этом свете.