Остра как игла,
огрубевшей, шершавою,
старушка брела,
упиваясь отравою.
Брела в никуда,
мирной жизни завидуя,
считала года
и считала - убитая.
Простые слова
заправляла приправою
не раз и не два,
и была она правою.
И горя не счесть
рядом с болью открытою -
казалось за честь
быть у зависти свитою.
Добра нет в богах -
под луной величавою
искала в очках
со стальною оправою,
брела через двор,
от души ядовитая,
вела разговор
пожилая, сердитая.
Виною - война
безнаказанно смелая.
Шла зависть… одна…
поседевшая… белая.