(правдивая история о том, как…)
— Сыпани-ка из кисета...
Ну, так слушайте рассказ.
Уж давненько было это,
А я помню, как сейчас.
Раз лесною стороною,
(ночь морозная была),
Еду, вдруг – напали трое,
Потащили из седла.
Не успел за саблю взяться,
Вяжут руки, кляп суют.
Всё. Видать, пропал я, братцы.
Точно, думаю, убьют.
Больно злые были, черти.
Чем-то тюкнули в висок.
Слава Богу, не до смерти.
Отклонился я чуток.
Уж молитву шепчут губы.
Только слышу вдруг пальбу.
Хлоп! – и двое душегубов
Пали, с дырками во лбу.
Ну а третий расхрабрился,
Ножик вынул, завопил.
Тот с разбойником схватился,
Р-раз! – и махом зарубил.
Молча так ко мне подходит,
(я дар речи потерял),
Своего коня подводит.
Мой буланый-то удрал.
Сели, едем, в темень глядя.
Он молчит и я молчу.
Я сижу тихонько сзади,
Разглядеть его хочу.
Только вижу лишь папаху,
Да высокий воротник.
Ну, коль так не знает страху,
Крепкий, думаю, мужик.
Подъезжаем — дом, ограда,
Стук цепей да лай собак.
Что ж, заглянем, коли надо.
Поглядим чего да как.
Он с коня меня снимает,
Как ребёнка, в дом ведёт.
Разувает, раздевает,
На кровать меня кладёт.
Я был раненый да слабый.
Снял он шубу, я гляжу –
Мать честная, это ж баба!
Красоты, я вам скажу…
Глаз таких не видел сроду.
Не глаза, а небеса.
Постаралась мать-природа.
Чуть не до полу коса.
Не дворянка, не батрачка,
Но глядит чуть свысока.
Точно, думаю, казачка.
Статью ладна да крепка.
И спокойна....а меня же
Сразу бес толкает в бок.
Подошла и чем-то мажет
Мой пораненый висок.
Так заботливо нагнулась.
Тут я вижу (Боже мой),
Как рубашка распахнулась,
Грудь нависла надо мной.
Я лежу, слюну глотаю.
Как не спятил я с ума?
Грудь, как мёдом налитая,
В руки просится сама.
И рука уж потянулась.
Как посмел — не знаю сам.
Поглядела…запахнулась…
И сказала, — В зубы дам!
Что тут делать? Как признаться?
Я не знал красивых слов.
Только чувствую я, братцы,
Что совсем уже здоров.
Сердце бьётся, как шальное,
И огонь горит в крови.
И готов уже давно я
К бурной страсти и любви.
А она тут «закрутилась»,
Простирнула мне бельё,
Прибралась, принарядилась.
Я ж — любуюсь на неё.
Баньку мигом истопила.
Я отмылся, а она
Стол быстрёхонько накрыла,
Да поставила вина.
Накормила, напоила,
Чарку выпила со мной.
Спать, как мамка, уложила.
Только, в комнате другой.
Тут уж я давай крутиться.
Благодать со всех сторон,
Пышно, мягко, а не спится.
Да какой тут, к чёрту, сон!
Рядом женщина такая,
Что никто не устоит.
Бес в ребро опять толкает.
Тоже, видимо, не спит.
Нет, напрасно с ним тягаться.
Я тягался да вспотел.
Целый час терпел я, братцы,
Всё вертелся да кряхтел.
Мысли грешные стучатся,
Аки в дверь, в башку мою.
Хватит, думаю, валяться!
И тихонечко встаю.
И без шороха, без звука,
Разбудить боясь её,
Подбираюсь. Вот так штука.
У неё в руках ружьё!
Тут я просто разозлился.
Я мужик, и я сильней!
Подошёл, за ствол схватился,
И давай бороться с ней.
Только, чую, нету сладу.
Попыхтел минуты две.
Как заехала прикладом,
По больной-то голове!
Но едва я растянулся –
Тут же бросила ружьё.
В общем, братцы, я очнулся
На постели у неё.
А очнулся, сразу стало
На любовь мне наплевать.
Как на грудь она упала,
Как давай меня ласкать.
Гладит жадною рукою,
Тут не хошь, да оживёшь.
Шепчет жарко, да такое,
Что всего бросает в дрожь.
Прям не баба — объеденье.
Не найдёшь таких сейчас.
В общем, вышло примиренье
Очень крепкое у нас.
Я всю ноченьку трудился,
Хоть бы раз передохнул!
Пот рекой с меня катился.
Уж не помню, как уснул.
Просыпаюсь, а в окошке
Ясный день стоит давно.
Что же, надо в путь-дорожку
Собираться, всё одно.
А вставать-то неохота.
Кто умнее, тот поймёт.
Эх судьба, гульба-работа,
То ли кнут, а то ли мёд.
И словечком не подскажет,
Где случится благодать,
Иль находка, иль пропажа,
И чего откуда ждать.
Тут попробуй угадай-ка
Что да где, в какой цене…
Сладко спит моя хозяйка,
Улыбается во сне.
Полежал, полюбовался
Я красавицей моей,
Да тихохонько поднялся,
Да оделся поскорей.
Выхожу, — Привет, бродяга!
Ночью конь мой прибежал.
Подустал, замёрз, бедняга.
Увидал меня — заржал.
Сена дал ему охапку.
Он хрустит, а я стою,
Мну в руке баранью шапку,
Думку думаю свою.
Вот ведь как оно бывает.
Просто кругом голова.
Только, сердце унывает,
И не радуют слова.
Ощущение такое,
Будто я в бою удрал.
И что будто у неё я
Всё последнее украл.
Ох и тошно стало, братцы.
Прямо черти душу рвут!
В общем, я решил остаться.
Глядь — хозяйка тут как тут.
На крыльце стоит босая,
А в руках-то ружьецо.
— Стой, кричит, — А то стреляю!
И ружьём-то – мне в лицо.
Ох и баба, ох шальная.
Я в ответ как улыбнусь.
— В дом иди! Ей отвечаю,
— Стол накрой, я остаюсь.
Лет с десяток проскакало
Незаметно, а она
Ствол хватать уж перестала,
И давно — моя жена.
И живём душою в душу.
И ничто и никогда
Наше счастье не нарушит.
Остальное — ерунда.
И жены прекрасней нету.
Трое детушек у нас.
Сыпани-ка из кисета...
Вот и весь вам мой рассказ.