Я смотрю на себя и не узнаю сама:
мне две тысячи лет, когда я сошла с ума,
и свое отражение так вывожу исподволь,
что не продают табак мне и алкоголь?
Я смотрю вокруг, своих не увидев стен,
я – случайный гость, типовой коллекции манекен,
изменилась концепция, стразы лепят теперь на всё,
этот свитер с лосем, а рядышком – с лососём.
Я смотрю и внутрь, и не знаю, что вижу там,
Бесконечное лето, степи, море, жара, страда,
бесконечные битвы – за один колосок или пару волн,
за последние строфы, за приговоренный чёлн,
что у Пушкина так легко поддалсЯ волне,
не даваясь ни в руки, ни в память, ни в сердце мне.
Кофе, пролитый на пол, тягучий, чёрт, как смола,
я пила его век назад, и, кажется, пролила
на чужой планете, на чьей-то кухне, на чистый стул,
нарастает пыль, нарастает мох, нарастает гул.
Я смотрю на себя, я не узнаю сама:
мне две тысячи лет, зачем я сошла с ума?