Нет даже братьев с ним,
остался он в лесу один:
вот также - кабаниха-мать,
потеряла вновь его опять.
Мать ушла и увела с собой,
не мало - волчих псов,
и отвлекла она - с бедой,
оставила его среди лесов.
Страх был велик,
все разбежались в миг,
своей тропой ушли,
и встретятся ли их пути?
Оборвалось: счастье и покой
и запах матери родной,
всё ночь взяла, обволокла,
дрожал герой наш до утра.
И тут, пришла пора -
чему учила мать одна:
быть осторожным, не доверяться
и сильному пока не попадаться.
Какого стоила труда,
теперь, перерасти себя,
окрепнуть, мужества набраться
и кой-кого уж - так, не боятся.
Теперь, владения были у него,
пускать туда, не думал - никого,
стал силён и чувствовал в груди -
силы буйные - пришедшие свои .
И час пришёл: пришлось сразиться,
вот, надо ж было так случиться -
рыскал волк, давно уж он постился,
увидев кабана, он быстро отлучился.
Но если б - он один -
откуда волчья стая?
Бежать скорей и мчаться,
иль может, так отдаться?
Нет, пусть - лучше бой!
Пока ещё - тройные силы,
обходят волки стороной -
и выросли и вздулись жилы!
Не медля, отойдя к скале -
(инстинкт здесь подсказал)
сзади на него напасть нигде,
а спереди - бой клык давал.
За мать, исчезнувшей в ночи,
она смогла беду - ту отвести,
за место на земле, глаза в огне,
врагу - тут станет не по себе.
И первый - самый рьяный,
нетерпеливый - малый,
клыками встречен был -
икнул и даже не завыл.
Обезумев от злости
и не жалея кости,
набросились все разом вмиг,
на одного, ну волк, ты псих!
И думал волк, что он загрыз -
тут кабана со свежим мясом,
но в горле поперёк им стал -
кажется клыками был опоясан.
Вот там, ему сам бой был дан,
волк за волком стонал от ран,
клыки, казалось ох, остры,
входили в волчьи животы.
Но злость врага не обедняла,
доставалось и ему не мало,
со схваткой этой что, сразится,
готов для боя - вновь родится.
И волки, по команде отступили,
от ран кровавых, только выли,
оскалив зубы, поджав хвосты,
кто цел остался - все ушли.
Герой - израненный, поднялся,
владения обойти, он постарался,
дубовые леса и c ним земля,
щедра к герою нашему была.