Шокирует то, что людей все устраивает.
Они готовы терпеть что им "гадят" на голову,
в надежде что им самим удасться нагадить кому нибудь.
А если не удасться, будут утешать себя тем, что
вот они, как раз и ненагадили никому, выдавая это за бонус.
И никто не хочет слушать, что можно быть иным, и жить иначе,
в таком случае у них не будет возможности кому нибудь нагадить,а
им так этого хотелось.
В полях колышиться дымок,
трепещет чей-то голосок,
в природе тишь, да благодать,
в дали стенания, стоны, плачь.
У разбитого окошка безутешная вдова,
алененок ищет маму, на стене весят рога,
одинокая скланилась ива у угрюм ручья,
заблудилась в небе туча, ядовитая роса,
плющь змеею обвивает нежный стебелек цветка,
распласталась в поле дева, от удара маньяка,
разбрасав по полю трупы, мчиться время в никуда,
изнасилованна совесть, разум, детская мечта,
кто-то верит, кто-то терпит, кто-то любит с горяча.
Стон предсмертный разрывает душу на осколки дня, у
разбитого окошка по щеке стекла слеза.
С каждой потерянной улыбкой, с
еще одним грустным лицом, мы
теряем надежду на счастье,
получая обратным концом.
Привнеся в этот мир свою смуту,
чашу полную лжи и стыда,
нам роднее, слаще и ближе,
чьи-то слезы, чем случайной улыбки мечта.
Прожорливая похоть внимает мудрецу,
приснилось мне что плохо завидовать в аду,
кто алчен тот у бога не вымалит слезу, и
не разбить оковы о божью благодать,
стою один покорно.....
В аду, откуда ее взять!
Проростают робко всходы, на
останках мудреца,
впитывая и вбирая, соки
сгнившего творца.
Надо менять не форму, а содержание,
что бы реальность стала не другой а иной.
Все что мы делаем по жизни, все в себя,
не вне,с наружи и причины для....
Свершая, разрушая и творя, мы
создаем, меняем, не мир вокруг , а самого себя.
И если кто-то по наивности, тупости, или наживы для
считает что есть он...Его поступки и дела,
тварим не в не мы, а в себя.
не реальность делает людей другими,а
другие люди создают иную реальность.
Порвать порочный круг, во лжи навязанного зла,
поможет истины животворяшая струя,
набраться смелости и заглянуть в себя,
без лицимерия лжеца, открыться правде для себя.
Веками скованна оковами раба,
воспрянет стойкостью бесмертная душа,
узрев, поверив в самою себя.