Случилось это в конце сентября 2009-го года. Стояла тихая осенняя погода. Бабье лето в этом году подзадержалось, и это было хорошо – хотелось использовать каждый час, каждую минуту уходящего года жизни. Сентябрь в последней трети и начало октября – время сбора луговых шампиньонов. Их у нас очень много, и все, как на подбор, крепкие, ароматные, чистого нежно-розоватого цвета.
В лесах делать практически нечего, разве что наблюдать осенний гон лосей. Но занятие это небезопасное, да и нечего человеку подглядывать за потаенной жизнью лесных обитателей – это их время и их игры. Озера и речные протоки пустеют – часть птиц улетела, а оставшиеся готовятся к отлету. В заброшенных садах дозревают последние яблоки и сливы, входят в силу калина, черная и красная рябина, облепиха, шиповник. В общем, есть, что заготавливать на долгую зиму.
В этот день я пошел за яблоками. Идти предстояло не так уж и много – три часа туда и столько же обратно. За городом теперь много чего заброшенного – пожилым и старым людям заниматься землей уже не под силу, а детям и внукам некогда, да и неинтересно.
Так уж случилось, что путь мой лежал через небольшую деревню, раскинувшуюся на высоком берегу прямо над лиманом. Дорога пролегает между 4 – 5–ю дворами, в каждом из которых живут здоровенные злющие псы. Стараюсь идти «на цыпочках» и даже не дышать… С детства не люблю эти оскаленные пасти, оглушительный истерический лай и постоянную готовность цепных охранников к агрессии. В этот раз все обошлось – местные церберы либо спали, либо уже кого-то скушали…
И вот, когда я отошел от крайних домов, вдруг случилось НЕЧТО… Оно было похоже на неистовый смерч, составленный из огромного количества лап, хвостов, ушей и водопада звуков, слившихся в непрерывное «Ой-ой-ой-ай-ай-ай-ау-ау-ав-ав-ав!!!» Смерч этот чуть не сбил меня с ног… А когда клубы пыли несколько осели, из них вылупилось некое существо, радостно размахивающее задней половиной тела и с нескрываемым обожанием на меня взирающее…
Щен, месяцев, наверное, трех от роду – беспородный, но явно с приличной примесью овчарочьих кровей. Окрас рыжевато-бурый с черным чепраком по спине, черные же лапы, очень крепкие и «лапастые», белый нагрудник и высокие стоячие уши… Абсолютно непонятно было, откуда это чудо вдруг образовалось – ни домов поблизости, ни кустов, ни каких-либо строений… Просто взяло и проявилось (как говорит Винни Пух, «обычным путем»)…
Так мы и познакомились. Посидели, поговорили… А потом я велел ему идти домой и пошел себе дальше… Минут через десять из высоких камышей вынырнула уже знакомая морда и уселась на тропинке с чрезвычайно гордым видом: «Вот, - мол, -какой я молодец… Все пути тут знаю… Ты еще там, а я уже здесь… И никуда ты от меня не денешься!..» Ладно, почему бы не погулять с таким милым спутником?.. Маленький он только, как бы не устал – идти еще далеко…
Вообще-то подобные чудеса мне не внове. Когда мы жили на Талой, был такой случай. Пошли мы гулять, да не просто на обычную воскресную прогулку, а с целью освоения новой для нас территории. На центральной Колыме удивительно красивые места – высокие сопки, озера, речушки, лиственничная тайга - есть, где от души побродить, а не забраться на каждую из близлежащих сопок просто невозможно – при виде их тобой овладевает какая-то необъяснимая мистическая тяга к восхождению на каждую из этих вершин…
Так вот, вышли мы из поселка, и тут же к нам «присобачилось» необыкновенно приятное существо: собачка, очень маленькая (но не щенок – просто порода такая) бежево-белого цвета, мохнатенькая и чернолапенькая. Сказала, что зовут ее Баськой (вернее, нам показалось, что ее так зовут, а она не возражала и охотно откликалась на это ниоткуда взявшееся имя) и что она хочет с нами погулять…
Удивительно активное создание оказалось – лезло во все дырки, облаивало всех белок и бурундуков, гоняло куропаток и даже пыталось схарчить по дороге пару рыбок, во множестве плавающих в местных ручьях, озерах и озерцах…
В общем, шли мы и шли – через тайгу, ручьи, долинки, заросшие жимолостью и голубикой… День был ярким и теплым, стоял погожий август, и все вокруг дышало радостной жизнью, не боящейся людей и поэтому исполненной доверия и к ним, и друг к другу.
Через речки Баську переносили на руках, через ручьи и ручейки она перебиралась сама, с удовольствием купаясь в каждом из них. Потом началось восхождение. На Севере все необычное, в том числе и горы. Смотришь издалека – все ясно: надо идти так-то и так-то, здесь повернуть туда, там – обойти каменную осыпь, дальше пройти во-о-он той ложбинкой…
На самом же деле все оказыается не так просто. «Большое», оно, конечно, видится на расстоянии, зато малое… К счастью, это все-таки не Памир или Алтай. Но и здесь есть свои «альпийские луга», поражающие какой-то особо чистой хрупкой красотой.
Ближе к вершине располагаются снежники и небольшие ледники, не тающие даже под жарким июльским солнцем… И знаете, что самое приятное? Момент, когда уходишь на снежник, а ниже – буквально в метре! – беснуется, пищит и размахивает кулачками бесчисленное комариное воинство. Почему-то выше линии снегов оно никогда не поднимается…
В этих местах не редкость горные бараны, можно наткнуться на росомаху или лисицу. Об орланах-белохвостах уже не говорю - очень странно видеть, как они парят не над тобой, как это обычно бывает, а где-то внизу… Еще одна особенность – ягоды брусники, усыпавшие склоны сопок, настолько крупные и яркие, что напоминают плоды шиповника, только почему-то стелющегося по земле…
Особый и воздух… Сравнить его не с чем, как и удивительный вид, открывающийся с этих суровых и почти вечных вершин… Растворяешься в ощущении полного слияния с окружающей древней жизнью, и нет ничего, кроме этого – ни людей, ни каких-либо мелких или крупных забот, которых так много в «нижнем мире»…
Закрываю глаза и вижу всю эту красоту, нас и существо Баську, мужественно совершившую, наверное, первое в ее жизни восхождение. Она была так счастлива, что, несмотря на явную усталость, радостно и изумленно вглядывалась в этот чудесный мир, столь резко отличающийся от всего, что осталось внизу… Лишь изредка, увидев что-то особенно интересное, например, куропаток, которые безбоязненно ходили вокруг, чуть ли не наступая нам на ноги, Баська тихо вздыхала и ошарашенно крутила головой: вы только посмотрите, сколько удивительного кругом!..
Спускаться всегда легче, хотя, стоило нам перейти снежники, как голодная комариная рать набросилась на нас с новыми силами. Но мы уже не обращали на это внимания, лишь вяло отмахиваясь от этих чудовищ (северные комары чуть ли вдвое крупнее «материковских», и это отнюдь не преувеличение).
Примерно в 5-6 км от поселка нас подобрала попутка, но Баська категорически отказалась ехать с нами, несмотря на все уговоры. Мы поблагодарили ее за то, что в походе она была нам славным и верным спутником, и поехали домой.
Однако на этом история не закончилась. Жили мы тогда в одном из корпусов санатория в крошечной комнатке, расположенной в глубине здания – чтобы попасть к нам, надо было пройти через весь корпус.
И вот уже вечером за дверью раздалось деликатное поскуливание... Открыли дверь, и тут же в наше жилище ворвалась счастливая и улыбающаяся до ушей Баська… Как и каким невероятным образом она умудрилась найти нас, осталось ее тайной. Утром она ушла, и больше мы ее не видели… Поселок маленький, все знают не только друг друга, но и каждое живущее в нем существо, включая кошек и собак, однако никто и никогда такой собачки не встречал… Искали мы ее почти год, да так и не нашли…
Была еще Зита (это ее настоящее имя, которое мы узнали значительно позже, мы же звали ее Максей, и она спокойно и с достоинством на это имя откликалась). Серьезная, взрослая и «правильная» лайка. Она дважды сопровождала нас в путешествиях и тоже проходила с нами весь маршрут, совершая восхождения на приличной высоты сопки, что занимало весь день с утра и до вечера. Затем провожала нас до дома и уходила в свой собственный.
Самое интересное, что эти два совместных путешествия пришлись на нашу самую первую и самую последнюю вылазки в сопки, как будто она сочла своим долгом и встретить, и проводить нас – кто же ее, эту загадочную собачью душу, знает?.. Может быть, она распознала в нас «своих» и решила взять над нами нечто вроде шефства? Или же мы ей просто понравились?..
В Магадане была встреча иного рода. Иду на работу, выхожу на улицу, а у подъезда сидит громадный черный пес устрашающего вида… Увидел меня, поднялся и выразительно глянул: «Пойдем, что ли? А то я тут заждался!..»
Пошли: я и рядом у ноги пес … Именно так - очень воспитанно и даже величественно, не перебегая через улицы, самостоятельно останавливаясь на красный свет светофоров и неодобрительно взирая на меня, когда я пытался раньше времени перейти на другую сторону. Пришлось и мне вести себя соответственно…
Дойдя до своей поликлиники, я поблагодарил это замечательное существо за приятную прогулку и вошел в здание. Пес даже не пытался пойти за мной – устроился на травке и задремал… В течение приема я несколько раз с беспокойством выглядывал в окно: час прошел – сидит, ждет… Два часа, три – сидит…
Честно говоря, мне стало не по себе: ну куда мы эту громадину денем, если она решит жить у нас?.. Прием закончился. Я с тяжелым чувством вышел на улицу, огляделся – нет собаки! Только что была здесь, и вот ее уже нет… Мои мысли услышала или просто передумала? Опять-таки, кто же эту удивительную собачью душу поймет? Мы ведь знаем о «братьях меньших» гораздо меньше, чем они о нас…
Однако вернемся к нашему Щену, который все это время радостно бежал рядом со мной, периодически с трогательным ожиданием поглядывая на меня: «Ну как, хороший ведь я спутник, правда? И веду себя хорошо, и тебя во всем слушаюсь, и вообще…»
Шли мы, шли и пришли… Здесь такая небольшая горка, а за ней – заброшенный сад: пяток яблонь, с десяток кустов вишни, две старые сливы и довольно приличный малинник. Склон метра три в высоту, взбираться по которому весьма неуютно… Щен мой храбро полез наверх – и тут же сполз назад… Повторил – с тем же результатом… Сел, задумался… Посмотрел направо, налево и потрусил куда-то через густые заросли крапивы…
Ну, а я полез на склончик, так сказать, «обычным путем»… Забираюсь и тут же прямо передо мной возникает улыбающаяся довольная морда, на которой буквально написано: «Чего тут думать? Прыгать надо!!! У вас, людей, всегда, как в том анекдоте… А я вот подумал – и нашел удобный путь, и вот уже здесь...» Ну что тут скажешь? Потрепал его за «ухи», посмеялся и даже в нос поцеловал… А потом мы пошли работать. Говорю: «Дружище, ты мою сумку покарауль, а я в кусты полезу – там еще кое-где вишня осталась, собрать надо». – «Гав!», - говорит, понял, значит…
Минут через 30 сбор вишни был закончен. Выбираюсь из зарослей и вижу – караулит… и очень надежно: забрался на сумку всеми лапами, хвостами, ушами и задремал… Пойди, отними у него доверенное ему сокровище…
Интересно стало, а что дальше будет? «Эй, приятель,- говорю, - спасибо за службу! А теперь тащи сумку сюда, кушать будем!» Понял! Сразу понял! Ухватил ее за ручки и потащил… А сумка большая, в лапах путается… Не выходит… Выпустил ручки из пасти, постоял, подумал… Обошел с другой стороны, ухватил покрепче да и потащил, пятясь задом… Так и дотащил до меня…
А потом мы обедали – бутерброды с маслом и колбасой ему, а вишни – мне… Удивительно воспитанное создание оказалось – не цапало, не лапало, не чавкало… Все очень аккуратно, чинно, неспешно… А там и время покурить подошло…
Щен рядом лежит. А потом тихонько-тихонько так подполз, отворачивая морду и изображая на ней полное безразличие: «Да я так, - мол, - бок отлежал… Да и веточка тут какая-то колется…» В общем, через минуту его голова покоилась на моих коленях, потом издала блаженный не то вздох, не то всхлип – и заснула…
И мне впервые за все это утро стало НЕХОРОШО… А что, если оно не захочет со мной расстаться? Заводить собаку я уж точно не собирался, тем более, что в доме у нас вот уже девять лет живет законный его хозяин – наш кот Зайчик, существо строгих правил и не терпящее никого постороннего рядом с собой, кроме нас…
В общем, собрал я яблоки и немного последних слив, и пошли мы назад. Около первых домов остановились, присели рядышком. Говорю: «Ты уж, пожалуйста, не иди со мной дальше… Так ведь славно погуляли… Чего тебе еще? Спасибо за все!.. А теперь попрощаемся, и по домам… Прошу тебя…»
Понял вроде бы… Вздохнул тяжело и потрусил по направлению к деревне. Я тоже вздохнул, но с великим облегчением, и тоже пошел. Каково же было мое удивление, когда через полчаса я увидел у кустов облепихи терпеливо ждущего меня непрошенного спутника…
Не буду рассказывать про те немыслимые ухищрения и усилия, с помощью которых я пытался от него избавиться… Тут было все – и уговоры, и попытки объяснить ситуацию, и крики, и угрозы, и швырянье комьями земли, и даже бессильные слезы… Ничего, ничего не помогало… Он все бежал и бежал… А потом уже брел, спотыкаясь, тихо плача и поскуливая… Маленький ведь еще… Слабый… Небось, и лапки все изранил…
Так мы добрались почти до вокзала. Щебенка, убегающие в обе стороны рельсы, пятна мазута… Подходящий к станции длиннющий товарный состав… Подумалось: надо мне проскочить перед самым носом поезда, а пока Щен будет ждать, бегом-бегом –и на вокзал… А там можно выскочить с обратной стороны…
Так и сделал. Оглянулся – и тут мне пришлось пережить одно из самых страшных мгновений в своей жизни, а их у меня было немало, вы уж поверьте… Подходящий поезд… Тепловоз, в окне которого маячит абсолютно белое неподвижное лицо машиниста… Рельсы, через которые с отчаянным плачем, путаясь в лапках и цепляясь брюхом за холодное железо, пытается перебраться маленькое беззащитное существо…
Время остановилось… Я понимал, что ни при каких условиях не успею, не добегу, не спасу… Все застыло, ощущался лишь запредельный, леденящий и кричащий ужас… 20 секунд… 10… 5… метр… И, наконец, вынырнувший буквально из-под колес мохнатый комочек жизни…
Мне вспомнилась тяжелая трагедия, произошедшая несколько лет назад здесь же, на этом самом месте, на этих самых рельсах с нашей давней и очень близкой знакомой… Господи, как же страшно ей было!...
Потом все ожило, задышало, задвигалось… Поезд… Орущий нецензурное и грозящий мне кулаком машинист… Щен, добредший до меня и буквально упавший рядом… Я взял его на руки и прижал к себе, плача и бормоча что-то невразумительное… «Что же ты со мной делаешь? Нельзя так, понимаешь, нельзя!.. Это неправильно, так не должно быть… Ну не могу я взять тебя к себе… Пойми – НЕ МОГУ!.. Да разве нет на свете других людей? Почему я?..»
То, что произошло дальше, не было ни чудом, ни мистикой. Тот, кто любит животных и тонко их чувствует, поймет меня, да и описаний подобных случаев немало как в древней, так и в современной истории. Да, животные не владеют человеческой речью, но кто говорит, что они не умеют мыслить? Мыслить по-особому – образами, чувствами? Понимать нас на высочайшем дословесном уровне?
Мы ленивы, мы привыкли понимать и интерпретировать только через СЛОВО, окончательно разучившись непосредственно воспринимать то, что является его сутью, его предтечей. Мы привыкли высокомерно «транслировать» вместо того, чтобы распахнуться настежь и попытаться вобрать в себя то, что стоит ЗА словами…
То, что произошло, не было разговором. Я просто с великим изумлением наблюдал за разворачивающимся во мне удивительным и невероятным диалогом:
- Почему я?
- Ты хороший… ты добрый… ты настоящий… я сразу полюбил тебя…
- А почему ты не хочешь идти домой?
- Мне там плохо... меня там обижают… меня там не любят…
- Почему?
- Я не знаю… не знаю…
- Как же я возьму тебя? Ведь ты будешь расти… И будешь, судя по всему, очень большим…
- Ну-у-у… может, да, а может, и нет…
- И кормить тебя надо, а мы живем небогато… Знаешь, сколько все эти «Педигри» и «Чаппи» стоят?
- А я все буду кушать… и хлеб, и макароны, и суп… ну, а мясо и косточки… так… по праздникам и воскресеньям…
- Выводить тебя надо…
- А это я уже знаю!!! и знаю, что ходить по надобностям надо на улицу... я проситься буду!..
- И еще у нас есть Кот. Как же вы будете уживаться?
- А мы подружимся!.. честное слово!.. я его обижать не буду!!! и питание его есть не стану!
- И еще меня часто не бывает дома…
- А я с тобой ходить буду… куда ты – туда и я… и в лес, и за грибами, и за ягодами, и в путешествия всякие… я знаешь, как путешествовать люблю… и еще я буду очень-очень любить тебя… и всех, кого ты любишь…
НУ ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ПРОГОНЯЙ МЕНЯ… ВОЗЬМИ МЕНЯ К СЕБЕ!.. ПОЛЮБИ МЕНЯ…
- Прости меня… Я не готов… Я не умею ни ТАК любить, ни принимать ТАКУЮ любовь… И еще я не знаю, сколько мне осталось жить – я ведь уже не молод. И что тогда будет с тобой?..
Я НЕ МОГУ ВЗЯТЬ НА СЕБЯ ТАКУЮ ОТВЕТСТВЕЕНОСТЬ, ПОЙМИ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА!..
И он ушел… Тихо, понуро, безнадежно… и я уже был готов смириться, вернуть его и привести домой, когда из дверей вокзала вышла молодая семья – папа, мама и маленькая девочка лет шести-семи. Наверное, они шли в сад-огород - с непременными сумками, ведерками, пакетами… Девочка поравнялась с щенком и застыла… Потом радостно завопила:
- Папа! Мама! Какой красивый собачек!!! Давайте возьмем его с собой! ВЫ ВЕДЬ ОБЕЩАЛИ!!! Папа, посмотри на него! Мама, посмотри, какой он хороший!
- Мы обещали тебе на день рождения, а он будет еще только через месяц. К тому же мы хотели взять породистую собаку, а это какая-то дворняга… Да и вообще, вдруг она чья-то?
- Дедушка, а это не ваш собачек?
- Нет, милая… Не мой… Он не просто ничей – он ТВОЙ… И очень давно ждет тебя…
- Мама, папа, вы слышали, что дедушка сказал?
- Вообще-то такие вещи надо обдумать, прежде чем решать… Впрочем, пусть идет с нами, а там будет видно… Уж если он тебе так понравился… И если ты обещаешь за ним ухаживать и сама его воспитывать…
- Да, да, конечно, обязательно!!! Собачек, собачек, пойдем со мной!!! Ты теперь НАШ, и мы тебя очень-очень любить будем!..
Девочка взяла щенка на руки, и они ушли… Щен тихо сидел, уткнувшись носом ей в подбородок, и почти не дышал… Глаза его были тоже тихими и счастливыми… На меня он не смотрел…
Я остался один – опустошенный и внезапно ощутивший всю тяжесть прожитых 65-ти лет… смотрящий вслед уходившей вдаль молодой семье и юному существу, кажется, нашедшему свой истинный дом... На душе было пасмурно и печально, как будто я в очередной раз потерял что-то очень важное, как будто не оправдал чьих-то ожиданий, чего-то не смог увидеть, понять, сделать…
Когда-то Адам совершил великое деяние, дав Имена всему рожденному, в том числе и «братьям нашим меньшим», как вслед за Сергеем Есениным мы любим говорить. Это был абсолютно правильный шаг, но одновременно и первая огромная ошибка.
Отгородив себя словами от мира остальной жизни, он ЗАБЫЛ, что сам есть жизнь, что слово, понятие, определение – ограничение и несвобода как для отгороженных, так и для отгородившегося. Отсюда и великая трагедия всего живого мира Земли, попавшего под власть жестокого, немилосердного, не любящего и не понимающего бога - человека… бога смерти, но не бога жизни…
Чего же они хотят от нас, братья наши меньшие? Того же, чего хотим мы сами – милосердия, понимания и любви. И те, что решили жить с нами, и те, что решили жить сами по себе. Особенно первые. Мы не замечаем, как они развиваются, умнеют, учатся чувствовать, как они перенимают наш опыт… как учатся говорить с нами, как стремятся к нам, как страстно желают быть любимыми и понятыми… не «братьями меньшими», а просто БРАТЬЯМИ…
Оставшиеся же свободными хотят только одного – признания их прав и свобод. Хотят, чтобы мы видели в них особую красоту и целесообразность, хотят, чтобы мы без острой необходимости не вмешивались в их жизнь, хотя наша помощь, милосердие и любовь будут восприняты с неизменной благодарностью…
Воспитание маленьких человеков должно начинаться не с ужасающей истины о том, что «волки зайчиков кушают», а с другого… С показа Освенцима и Бухенвальда… С груд черепов камбоджийцев и Стены Теней в Хиросиме… С гибнущих рек и озер, умирающих лесов, тонущих в мазуте птиц, выбрасывающихся на берег китов, с больных рыб и отравленных морских животных… С самодовольных пьяных тварей, поливающих свинцом все живое из рычащих и смердящих вертолетов… С ничтожеств, стреляющих из надежных укрытий в прекрасных могучих зверей, повинных лишь в своей красоте…
И лишь после этого вести детей в Храмы Жизни – еще уцелевшие островки древнего эдема, в леса, реки и озера, еще не испоганенные промышленными отходами и кислотными дождями… Им жить, этим маленьким сегодня людям, и им выбирать, каким станет их будущий мир…
Им принимать законы и неуклонно контролировать их исполнение, им сделать так, чтобы преступления перед перед животным и растительным миром расценивались как преступления против человечности, а использование животных в военных целях – как преступление военное, подлежащее суду по военным же законам…
Им предстоит сказать: «Мы одной крови – ты и я, вы и мы»… Им предстоит вернуть в мир милосердие, понимание, любовь и объединение, и не только с «наружной» жизнью, но и с жизнью внутренней – чистой и высокой…
Никогда не забуду своего первого прочтения «Розы мира» Даниила Андреева. Меня поразило в этой книге многое, но в первую очередь – один из Миров Восхождения, где уже воплощено то, о чем я только что говорил.
Я светло и безнадежно заболел этим миром, а потом и немножко погостил в нем – и в «Красной Реке», и в "Звездном Пути". И если бы я мог умолить Того, Кто принимает решения, я бы попросил отправить меня в посмертии именно в этот мир и вряд ли захотел бы потом опять возвращаться на Землю. Но вымолить это невозможно – это надо заслужить…
Я видел много людей, по-настоящему достойных такого мира. Знал женщину, инвалида 2-й группы, живущую буквально впроголодь, ибо большая часть ее небольшой пенсии уходила на помощь бездомным кошкам, собакам, птицам…
Знал инвалида 1-ой группы, который никогда не воспринимал своих двух овчарок, кота и кошку – членов его большой дружной семьи – как неразумных бессловесныых тварей…
Знал очень немолодую женщину, тоже инвалида, без всякого сожаления тратящую небольшие сбережения на лечение своего старого кота, уже давно перешедшего все пределы кошачьего века…
Люди, испытавшие боль, страдания и победившие их, не могут не стать мудрыми и милосердными. Но я видел и других – обеспеченных, сытых и абсолютно глухих к страданиям не только животных, но и к страданиям человеческим…
Я слышал много историй, прочел немало книг и просмотрел множество фильмов об этом ЧУДЕ – дружбе, бескорыстной любви и бесконечной преданности, связывающих эти два мира – человека и животных – в единое целое. Последний такой фильм –«Антарктика» режиссера Дж. Вайлетта, который я очень рекомендую посмотреть всем, кого затронула эта тема.
А закончить этот свой рассказ хочу отрывком из романа С. Грина «Подземелья Хейвена»:
«… Густой туман, заливающий поля, клубился, тек к бескрайнему горизонту, словно огромная белая река. На одном берегу города возвышались великолепные леса, полные солнечного света и благоуханной тени. Вдоль опушки, журча и искрясь, бежал ручей с кристально чистой водой. По лазурному небу неторопливо ползли редкие белые облачка, обещая к вечеру небольшой теплый дождик...
Яркое солнце светило, но не обжигало. Воздух был напоен ароматной летней негой, навевающей покой и умиротворенность и заставляющей позабыть о том, что на свете существуют холода. Словно ожившие цветки, порхали бабочки, слышалось мелодичное стрекотание кузнечиков и цикад.
Легкий ветерок ласкал мягкую изумрудную траву. И повсюду резвились звери. Они играли, прыгали, катались по земле, гонялись друг за другом, позабыв о хищниках и жертвах, о дне и ночи. В этом краю земля принадлежала им, и никто не мог посягнуть на их покой.
Из леса появился огромный лев и неторопливо направился к ним. Животные почтительно расступались перед владыкой саванн, но никто не выказывал тревоги или страха перед хищником...»
«… Зверь остановился так близко от троих пришельцев, что те ощущали исходивший от льва тонкий аромат. В золотистых глазах светилась мудрость, глубокий ум, понимание, не свойственные человеку. Голос его возникал в сознании мягко и мощно, подобно ветру с моря, предвестнику наступающего шторма.
— Вам нельзя оставаться здесь, — произнес лев, — это место не принадлежит вам.
— Где мы? Мы в обители душ животных?
— Нет, — последовал ответ, и в звучном голосе послышались нотки иронии. - Вы не зашли столь далеко. Это место создано животными, убитыми на бойне. Умирая в страданиях, они обретали за гранью реального мира огромную силу…»
«… Не все звери бросились мстить, — продолжал он, — некоторые обрели здесь покой и не захотели вновь возвращаться в мир, где познали столько страданий. А другие остались, потому что добровольно отказались от возмездия. Звериному роду не свойственны жестокость и злопамятство, хотя люди всячески старались научить нас этому.
Все уже кончено. Через меня животные услышали ваши слова и проникли в ваши сердца. Вы показали, в чем мы заблуждались, и мы смогли заглянуть в собственное сердце. Сейчас звери уже возвращаются. Слишком долго они жили ожиданием мести, но вы правы, месть выжигает и опустошает душу. Мы способны убивать, даже терзать, когда наши раны еще сочатся кровью, но обдуманная жестокость — удел человека...»
***
Фотография из Интернета