На далёком, в дымке, дальнем берегу,
Там, где горько ивы листья наземь бросили,
В уголочке тайном чутких твоих губ
Притаились складки мягкой ранней осени.
А на этом берегу, тобой отторженном,
Выпал снег под утро, всё благословив:
И реки моей потерянной изложины,
И притихший в белом панцире залив.
На твоём на берегу сложили бакены,
Чтоб весной тугой не смыло их стремнинами.
На моём стекает снег в ложбины, впадины,
Укрывая заводь белыми перинами.
На твоём далёком, в дымке, берегу
Ивы горькие, отплакав, листья сбросили.
И сквозь первую неловкую шугу
Облака в реке плывут в разрывах просини.
...Но ведь был же, был для нас двоих один
Берег там, где бил родник ключом истраченно!
Был исток наш у подножий тех вершин,
Где мы оба были чувствами охвачены...
...Но ведь был же берег, был, где бил родник,
Что ключом в гранитных скалах бил всклокоченно!
А теперь... мой берег ниже стал, он сник, –
И далёкий твой – он тоже стал источенный...