Мария Лазаревна, женщина не молодая, но статная и видная собою, как обычно, встала рано. Дел по хозяйству на деревенском подворье много, приходилось справляться самой. Муж, Александр Иванович, бухгалтер прииска, часто и подолгу отсутствовал, объезжая отдаленные участки, разбросанные по сибирской тайге.
На этот участок муж перевез семью недавно. Здесь была школа – десятилетка, а младшая дочь, веселая, общительная Любаша, училась в выпускном классе. Отец ласково называл ее « Мой Обмылочек». Это непонятное для посторонних прозвище дочь получила после дружеской встречи отца с англичанином, побывавшим в гостях. Название маленького кусочка мыла, лежавшего в мыльнице, «обмылок», очень понравилось другу-иностранцу, и с его акцентом слово звучало ласково. Так Любаша и стала «Обмылочком» - поздним, всегда маленьким в папиных глазах, ребенком.
Взяв подойник, Мария Лазаревна отправилась на задний двор доить корову, потом выгнала ее со двора, сопровождая до пастуха, приветливо кивая соседкам. Она слыла хорошей хозяйкой, в доме всегда было и чисто, и уютно. В семье царил лад. Муж любил свою жену, которую в молодости «украл» и увез в далекую Сибирь, в тайгу, на прииск. Добродушный и хлебосольный хозяин характер имел, как видно, решительный.
Закончив каждодневные утренние работы на заднем дворе, женщина направилась в дом, на кухню, готовить завтрак, скоро проснется дочь.
- Калитку не закрыла…
Мария Лазаревна вернулась, закрыла калитку и стала подниматься по крылечку на веранду.
Открыв дверь, пожилая женщина охнула и медленно, держась за сердце рукой, стала оседать на пол. На полу лежал конверт с грудным ребенком. Ребенок не плакал , а только ворошился.
- Чей? Кто оставил? Зачем? Почему нам? Где мать? Кто?
Руки дрожали, сердце щемило, ребенок ворошился. Выскочить на улицу не было сил, отказывали ноги. Не поднимаясь, Мария Лазаревна протянула руку к листку бумаги, торчащему под ленточкой, которой было обвязано одеяльце.
- Это подарок от вашего сына. Ребенку два месяца, назовите хоть Тарзаном. Меня не ищите, я уже далеко. Вы женщина добрая, семья у вас хорошая, вырастите.
- Как - сына? Он же почти год на севере, ничего не говорил… Что же делать – то, господи? И мужа нет, когда приедет?
Ребенок заплакал, видно, проголодался. Мария Лазоревна, подхватив бережно конверт с ребенком, побежала к соседке, грудастой и розовощекой Фросе, которая недавно родила девочку. Рассуждать - не было времени, все равно, на участке ничего не утаишь, а ребенка надо срочно кормить.
Фрося согласилась кормить двоих. Малыш, к удивлению обеих женщин, взял грудь, наелся и сладко уснул. Так сонного и принесла его домой Мария Лазаревна, то ли приемная мать, то ли бабушка…
Александр Иванович возвращался из поездок неожиданно, но жена будто предчувствовала возвращение мужа: дома его всегда ждал праздничный стол – отец приехал! А он, подходя к дому и радовался, и волновался, все ли в порядке. Телефонов тогда на прииске еще не было. Вот и сейчас шел темной улицей на свет родного дома, и сердце билось радостно.
Взойдя на крыльцо, он услышал плач младенца в доме. Сердце замерло.
-Дочь! В «подоле принесла»! Срам-то какой!
Сорвал со стены висевшую там веревку, грозовой тучей ворвался в дом, молча схватил дочь за косы и отходил ее веревкой. Мать пыталась заслонить, унять гнев мужа. Попутно попало и жене. Что творилась в доме! Крики, плач, ругань! Прибежала соседка. Всем миром насилу угомонили отца. Наперебой рассказали, как ребенок появился в доме. Отец категорично заявил, что подаст на мать в розыск, а ребенка будет оформлять в детский дом. Старые, мол, мы, какие из нас родители.
Мать так и не нашлась, как в воду канула. Документов для оформления ребенка требовалось много и разных, а мальчишка, черноглазый постреленок, подрастал и больше всех тянулся к Александру Ивановичу, то ли к приемному отцу, то ли к деду. Звали его Геркой, герой, значит. А зарегистрировали – Евгением. Да и сам отец – дед так полюбил мальчишку, что его Любаша – «Обмылочек» иногда ревновала отца к малышу. Да и как не любить это божье чудо!
Прошло уже больше года. Александр Иванович и забыл, что документы направил в детский дом, а пришедшее заказное письмо - напомнило. Молча собрался отец, взял с собой и Герку, но без вещей почему-то. Жена и дочь также молча проводили их, едва сдерживая слезы.
Увидев в витрине магазина трехколесный велосипед, Герка остановился и указал на него пальчиком. Александр Иванович с готовностью завернул в магазин. Малышу в игрушках отказа не было.
- «Как сыр в масле », - говорили про мальчишку соседи. Всех покорил постреленок своими глазами цвета шоколада, ресничками как у девчонки, щечками нежно-розовыми пухленькими и характером бойким.
– «Ну, весь в отца!».
Отец оформлял покупку, малыш, вроде, крутился у него под ногами…
- Ну, Герка, поехали!
Александр Иванович огляделся - мальчишки-то нет! Куда девался этот пострел! В окно мельком увидел, будто его малыш сидит в кабине грузовика, а водитель уже заводит мотор! Александр Иванович вылетел из магазина, сшибая на ходу всех, кто преграждал дорогу! Успел! Открыл кабину, схватил Герку, прижал его крепко- крепко к сердцу и заплакал.
- Прости, отец, я украсть хотел мальчишку. Детей у нас нет. Прости.
Александр Иванович, казалось, ничего не видел и не слышал, кроме частого стука маленького, родного ему сердечка…
- Поедем, сынок, домой. Мать нас уже заждалась, да и сестренка твоя тоже…