Постыдись, Муравьев. Что ты мучаешь разум
Этой книгой немецкой? Швырни ее прочь.
Знай: бессонницы смертному не превозмочь,
Если нагло уставится вьюжная ночь
На него ледяным ослепительным глазом,
А тем более, если в ночи запоет,
Вторя жидкому тенору ветра-гобоя,
Баритоном простуженным ветер-фагот.
Нет, дружище, смирись с неизбежной судьбою:
Этой ночью в округе никто не уснет.
Наши прадеды ночи не так коротали.
Знай:едва заискрится мадера в бокале
И цыгане, танцуя, внесут осетра –
В безрассветную мглу отступают печали,
Словно волки при свете лесного костра.
Но не только застольями славились предки.
В час,когда восстают из гробов упыри ,
Не стишки сочиняли для модной кокетки –
Пистолет заряжали для русской рулетки
И со смертью самой заключали пари.
До немецкой премудрости не были падки:
Если в руки и брали порой перевод,
Чтоб потешные в нем поискать опечатки,
То, конечно, сперва надевали перчатки.
Каково им глядеть с незакатных высот,
Добываемых с бою любовью и верой,
Иль из бездны, где мнут вольтерьянцам бока –
Каково им глядеть на тебя, дурака?
Ты бы лучше сходил, Муравьев, за мадерой,
Да принес револьвер заодно с чердака.