Ночь – копоть сожженного дня.
Ночь – сажа прожженного горя.
Наполнен хрустальный цилиндр
стакана бесшумным морем,
что во влажных ладонях волн
с янтарно-коньячным отливом
несет к берегам твоих губ
спокойствие с каждым приливом.
Так море живое несет
на горбах, как верблюд усталый,
спокойствие полной луны
к молчащим от боли скалам.
Ты все сохраняешь в себе,
скала молчаливая словно.
Увлажняют ресницы твои
не слезы – морские волны.
У каждой скалы есть край.
Значит, боли стоять над обрывом.
Значит, боли в море упасть,
стать штормом его и порывом.
Значит, морю боль расплескать,
и умеющей слушать суше,
каждой каплей морской впитать
заболевшую твою душу.
Ты помни –
любящим море
навечно останется берег,
и берег всегда ему близок,
берег всегда ему верен.
Сколько бы не уходило
в отливах своих непослушных,
берег всегда примет моря
слезами омытую душу.
Помни, что солнце уносит
с собой все плохое на запад.
Помни, во мраке сегодня
рождается светлое завтра.
Ты помни -
радости штилей
и болезненный шторм истерик
испокон веков разделяет
с морем обнявшийся берег.