Ты не любил мои стихи,
Ругал меня, что не пишу о счастье.
А что меж строк хотел увидеть ты,
Когда тобою мир разрушен был на части?
Как неумелый музыкант
Крутил моей души-гитары колки.
Струну ты за струною оборвал,
Разбил мне сердце на хрустальные осколки.
И музыку извлечь без струн
Ты, словно мастер, попытался.
Но не мажорный громкий звук
Вдруг в комнате пустой раздался.
Таких ты песен не любил:
Прекрасный, но печальный плач,
Который играла гитара без струн.
Не музыкант - бесчувственный палач.
Ты приговор мне подписал, сказал:
"Гитара для игры не годна".
Рукой тяжелою за гриф её поднял,
Отправил без раздумий на задворки.
Но даже за порогом под дождем
Свою мелодию гитара выводила тихо.
Как вдруг её заметил человек с зонтом
И серыми глазами, проходящий мимо.
"Ты плачешь, милая, я слышу твою боль.
Как тебе горько, тяжко и досадно.
Сыграл он горе-музыканта в твоей жизни роль.
Сыграл фальшиво. О нём печалиться не надо".
И Мастер постепенно приручил
Меня к теплу своих ладоней.
Он струны рваные искусно заменил
И виртуозно их звучание настроил.
Он каждый вечер меня к сердцу прижимал,
Мой Мастер пел, творил, грустил, смеялся -
В каком бы настроении ни бывал,
Всегда с любовью струн души моей касался.
И время шло. Ушли печали стороной.
А если завтра встретим Воланда со свитой,
Мой милый Мастер, ничего не бойся, я с тобой.
Отныне буду я твоею Маргаритой.