– Белка, белка, ты слышала, как Заяц Торопыжка опять набедокурил?
Коротконогий бурундучок подпрыгивал, чтобы белка его лучше слышала.
– Еще не слышала, но уже почти слышала, скорее говори, что же он сделал? Мне ведь надо всем про это рассказать.
Белка Стрекотуха навострила свои ушки.
– Торопыжка нес в ведерке воду из Голубой речки домой, ему мама велела. Шел он мимо муравейника да ка-а-ак выльет на него всю воду. Такой потоп у муравьев приключился, так их водой поразносило, а на муравейник жалко глядеть – куча иголок и только. А Заяц знай себе ухахатывается, смотрит, как муравьи на хворостинках спасаются.
– Вот это да, потоп в муравейнике, потоп, потоп, вот это да…
Белка уже неслась по веткам, разнося по лесу горячую новость. Добежала она и до Медведя, главного зверя в лесу. Все его называли Добрыня, больно уж добрым он был, хоть и притворялся строгим и ужасным.
Услыхав новость, Медведь грозно нахмурил брови и топнул ногой. Получилось негромко и нестрашно. Тогда он топнул ногой второй раз, еще сильнее. При этом Добрыня наступил на толстую ветку, она сломалась, и получилось очень громко и страшно. Даже волки задрожали. А может, притворились, что задрожали. Медведь заревел:
– Тащите этого негодника на Круглую поляну, зовите всех лесных жителей, зайца судить будем.
Белка понесла по лесу новую новость про предстоящий суд, а гончие волки бросились за Зайцем. Скоро они отыскали Торопыжку в заячьей хатке под тремя березами, схватили его в охапку и притащили на Круглую поляну посередине Дремучего леса.
Звери потихоньку собирались, шепотом переговаривались и рассаживались по кругу. Пришел Ежик Поэт, Белка Стрекотуха, Лосиха, Бурундук, прискакали Оленята Пятнашки, приползла Старушка Змея…
Два зубастых волка крепко держали Зайца за локти, а тот крутил без остановки ногами, как на велосипеде. Не мог Торопыжка стоять на месте больше минуты.
Медведь Добрыня открыл заседание Лесного суда:
– Прослышали мы, Заяц, про твою новую проделку. Должен ты ответ держать перед всем нашим братством. Да только с ответом ты еще успеешь, денечки нынче длинные, а сейчас слушайте, звери, мое указание: каждый должен вспомнить про Зайца что-нибудь доброе и всем рассказать. Начинай, Лосиха.
Лосиха пошевелила большущими губами, словно она что-то жевала, закрыла свои выразительные глаза, подумала. Потом улыбнулась, открыла глаза и сказала:
– Прошлой зимой Торопыжка принес мне коробок соли. Его охотники после обеда под Лохматой елкой забыли, а Заяц вспомнил, как я соль люблю, и принес мне гостинец. Такая солька вкусная была! Спасибо, Заяц, ты внимательный!
Лосиха медленно подошла на своих лапах-ходулях к съежившемуся Торопыжке, благодарно лизнула его горячим шершавым языком в щеку и вернулась на место.
Поначалу Заяц глядел на всех вызывающе, но сейчас почему-то стал больше пялиться на землю. Ногами крутить он стал медленнее.
Следующим должен был говорить Ежик. Он встал на пенек, чтобы его лучше было слышно, и рассказал:
– А мне и вспоминать не надо. Недавно я шел по лесу и старался отгадать, что же у меня будет на обед. А обеда у меня все не было, и отгадать ничего не получалось. И так мне грибов захотелось, белых… А тут Заяц бежит, остановился на минуту да говорит, что возле Старой осины видел пять белых грибов. Они такие сладенькие были, м-м-м… Спасибо, Заяц, ты добрый!
Ежик подбежал к Зайцу, подпрыгнул и обнял его своими коротенькими ручками. При этом он больно кольнул Зайца в плечо, но тот как будто не почувствовал.
Что-то с Торопыжкой делалось, прямо сейчас, на Лесном суде. Пришел он на суд весь такой нахальный и дерзкий, а сейчас все плохое отваливалось от него невидимыми кусками, а откуда-то изнутри нарастало в нем что-то доброе, мягкое, нежное…
Теперь ты, Стрекотуха, говори, – Добрыня перевел взгляд на Белку.
– Даже не помню, даже не помню. Хотя нет, помню, помню. Раз я орехи закопала, а где – не могу отыскать. Жалко орехов-то, вот все ищу и ищу. А тут он, значит, Заяц-то бежит. Спросил, чего я рыскаю, и говорит: «Некогда мне, Белка, помочь тебе, но ты посмотри еще под Красной рябиной, сдается мне, ты там копалась недавно». Заяц был таков, а я глянула под рябиной, и точно: орехи мои там. Спасибо, Заяц, ты милый!
Стрекотуха подскакала к Зайцу и чмокнула его в нос.
Тут Заяц заплакал огромными лосиными слезами от всех этих рассказов, обниманий, облизываний и поцелуев. Он ревел, растирал слезы по мордочке и голосил:
– Пустите меня к муравьям, пустите, я у каждого муравьишки прощения попрошу, я им муравейник лучше прежнего отстрою, я им крошек и зернышек со всего лесу натаскаю…
Так в Дремучем лесу суды проходят. Так Добрыня зверей воспитывает. И звери в этом лесу особенные, добрые.
16.11.2014