Мне опалила руки грусть осеннею порой,
Теней и голосов боюсь, когда иду домой.
Мой жесткий нрав, как гнутый прут и как лоза – слова,
Я превратилась в странный сплав, но, кажется, жива.
В каком–то городе цветы и бабочки и сон,
В каком–то городе чужой мелькнет с его лицом.
И улицы ведут к нему, и львы с мостов зовут.
Он, как маяк, а к маяку все корабли плывут.
Мои глаза в его глазах, и вены глубоки,
Но он бесплотная мечта без сердца и любви.
А как бы было хорошо, сбежать в рассвет вдвоем,
Но он покинул, торопясь, свой одинокий дом.
В холодной красоте земли, где слишком много зла,
Я голубой его платок, как жертву приняла.
Гвоздями день стучал о дом, и оплывали свечи,
Мне опалила руки грусть и залечить их нечем.