Я плохо спал,
Томилась даль от знака,
Шептала тихо:
- Хочешь, свет включу?
Мне снилась Баскервильская собака,
Летящая по жёлтому лучу.
А сумрак сны баюкал виновато,
Кошмаром неоправданным пропах,
И страх, большой, свирепый и лохматый,
Держал меня в неведомых тисках.
Бред наплывал косичкою китайца,
Он медленно стремился наугад.
Вдруг Шерлок Холмс воскликнул:
- Просыпайся! –
Настроив скрипку на мажорный лад.
С трудом вернулись в дом предметы быта,
Цветы закопошились у окна.
Я встал, ночным видением избитый -
На кухне мама плакала одна.
Был голос обжигающим и тонким,
Как будто весь из ломкого стекла,
А на столе лежала похоронка,
Конвертик неоправданного зла.
Лампадка, фитильком дрожа, коптила,
Вновь оживали тени в синей мгле.
-Сынок, нет больше дяди Самуила
На нашей обездоленной земле.
Я закричал,
Впуская боль из мрака,
Погасла заоконная звезда,
И снова Баскервильская собака
Летела, как неясная беда.
Бессрочен сон,
Дожди шумят уныло,
Сгорели фитильки в ночи дотла.
Так долго нету дяди Самуила,
Что мама в вечной бездне прилегла.
Мне много лет, но я живу однако,
Встречаю неугаданный рассвет
И молча Баскервильская собака
Несётся в пропасть воспалённых лет.
Рафаэль-Мендель
14 ноября 2014г.